Молитва против нас

В годы Великой Отечественной войны на территории России оказались католические священники, принимавшие участие в боях, помогавшие в госпиталях, умиравшие вместе со своими солдатами. Они работали в тех местах, где сейчас их единоверцы возрождают приходы и готовят детей к Первому Причастию, но… они воевали против предков тех, кто сейчас наполняет эти самые приходы.

Капелланы прибыли на территорию Советского Союза вместе с итальянской армией, сражавшейся на стороне фашистской Германии. Они были разного возраста и с разным военным опытом. Приезжали молодые священники, сразу после семинарии, и те, кто имел за плечами годы военной службы. Среди сопровождавших итальянскую армию было много отцов-капуцинов.

Отправляясь к местам боевых действий, священники снимали с себя францисканский хабит и облачались в форму того подразделения, к которому были приписаны. В их обязанности входило окормление офицеров и солдат. С точки зрения советской армии того времени, они выполняли обязанности комиссаров. Произносили речи, объясняя, что «наше дело правое и мы победим». Многие из них вели дневники. Очень трудно читать эти записи, показывающие другую сторону войны, взгляд с той стороны линии фронта. Взгляд твоих единоверцев, уничтожающих твою родину.

Священники не видят русских, которые живут рядом с ними. Зато очень озабочены партизанами. Они призывают солдат защищать свою родину, забывая, что находятся за много километров от Италии. Для многих из них приезд в Россию был своеобразным крестовым походом против большевизма, против богоборческого строя. Только прожив в русских деревнях и городках по нескольку месяцев, капелланы начинают замечать местное население. Во многом их взгляды меняются, и постепенно возникает непростой вопрос о том, что же на самом деле делают итальянцы в России?

Жизнь священников, работавших в России и обслуживающих итальянские войска, сложилась по-разному, но все они сохранили верность своему призванию. Их судьбы ставят и перед нами порой неприятные вопросы, которые требуют не только прощения, но и истинного милосердия. Как простить врага, призывавшего к убийству твоих родственников? И каким должно быть это прощение, когда речь идет о твоих единоверцах?

Отец Джованни Бреви, OFMCap

Он попал в плен в 1943 году и на долгие пятнадцать лет оказался в советских лагерях. В отчетах 1949 года говорится о том, что он постоянно подстрекал заключенных к неповиновению, устраивал забастовки, голодовки и провокации. Что же он делал как священник? Исповедовал, провожал в последний путь и пользовался каждым удобным случаем, чтобы отслужить Мессу. Двенадцать лет он провел в различных лагерях ГУЛАГа. Вернулся в Италию в 1954 году, после смерти Сталина.

Отец Джованни видел одной из своих главных задач сохранение памяти о тех солдатах, которые остались лежать в русской земле. Как во время самой войны, так и в последующие годы.

В характеристике, которую ему дает лагерное начальство, написано, что он «отъявленный фашист». И это соответствует действительности. Будучи молодым священником, отец Джованни мечтал о миссионерской деятельности и даже проработал несколько лет в миссии в Камеруне, которая занималась помощью прокаженным. В 1941 году он вернулся в Италию и обратился к начальству с просьбой сделать его военным капелланом. Для него Вторая Мировая война началась в Греции, и только потом его перебросили на русский фронт. Он был сторонником Муссолини и того извода итальянского фашизма, который транслировали крайне правые партии. Направляясь в Россию, он ехал побеждать большевиков. И его совершенно не заботило, что при этом придется уничтожать мирное население…

Как и многие сражавшиеся по ту сторону линии фронта, он сочетал в себе любовь и заботу о своих солдатах, с презрением и взглядом свысока на тех русских людей, которые оказывались на оккупированных территориях. Потом мы видим подобное и в его письмах из лагеря, где он активно ругает начальство и не замечает советских осужденных, так называемых врагов народа, с которыми сводит его жизнь.

Отец Генеросо да Пинтедесимо, OFMCap

Для него война начинается в 1940 году на границе с Францией. «Болота, болота, — пишет он в дневнике, — холодно и сыро». Отец Генеросо не просился в армию, он попал под всеобщую мобилизацию. В августе 1942 года его отправляют в Россию.

Один из биографов этого капуцина так описывает свои впечатления от прочтения дневника священника: «сначала все кажется ярко-красным, потом начинают преобладать серые тона и, наконец, все поглощает черный цвет. Он задается вопросом о смысле всей этой военной операции, о том, насколько в ней было необходимо участие итальянских войск. И, самое главное, перед ним открывается перспектива того, что может произойти с миром в случае победы фашизма».

Отец Генеросо был наделен даром духовного наставничества. Все его существо тяготело к тихим беседам и общению в конфессионале. До войны он проводил всевозможные встречи и много внимания уделял воспитанию молодежи. В те месяцы, что он прожил в России, священник стремился создать теплую атмосферу доверия среди своих солдат. Как и все, он говорил о необходимой победе, но то, что его отличало – это призыв к милосердию и уважению как своих противников, так и местных жителей.

Он вернулся в Италию в 1943 году и сразу же с головой окунулся в приходскую работу. Многие капелланы в течение долгих лет залечивали раны, нанесенные войной. Им предстоял долгий путь переосмысления и переоценки произошедших событий. Отец Генеросо же сразу посвятил себя всего без остатка служению ближним. Все его заботы были направлены на служение душам и на восстановление приходов, в которые его назначали.

Отец Джованни Фоскини, OFMCap

Этот священник стал военным капелланом задолго до Второй Мировой войны. Своим призванием он считал помощь раненым и укрепление сомневающихся. В Россию он попал вместе со своей частью и пробыл здесь всего несколько месяцев. Вся его деятельность была посвящена заботе о душах. Он много беседовал с солдатами и помогал в госпитале как простой медбрат. Нередко ему приходилось ассистировать во время операций. В 1943 году он вернулся в Италию и тут же поступил на работу в госпиталь, чтобы продолжить заботу о раненых и помочь им вернуться к нормальной жизни. Когда в Италию вошли американские войска, он не покинул госпиталь. Кроме того, в течение нескольких лет он был капелланом местной тюрьмы.

Когда началась война, отцу Джованни было уже больше 60-ти. Тяготы фронтовой жизни и работа в госпитале давались ему нелегко. Тем не менее, солдаты запомнили его как всегда спокойного, доброжелательного и радостного человека, находящего доброе слово для каждого раненого.

Отец Леоне Касагранде, OFMCap

Когда в Италии началась всеобщая мобилизация, он был ассистентом Третьего ордена. Можно сказать, что все его служение вплоть до 1941 года было связано с терциариями, которых он начал опекать с момента своего рукоположения.

Одетый в офицерскую форму, он ничем не отличался от других военных. Смеялся, балагурил. Кроме того, отец Леоне был наделен крепким телосложением. Оказавшись на Восточном фронте, все силы он посвятил заботе о раненых. Однажды он служил для бойцов пасхальную Мессу. Начался обстрел, но богослужение не было приостановлено. «Эти разрывы снарядов должны напомнить нам о красоте органной музыки наших храмов», — сказал священник.

Отец Лео был настоящим другом для многих солдат. В воспоминаниях одного из них мы читаем о том доверии, которое испытывали бойцы к своему капеллану. Его приближение под пулями к раненому уже само по себе приносило облегчение.

В 1943 году он попал в плен вместе с несколькими солдатами, работавшими при госпитали. Один из них посоветовал капеллану снять крест. «Тогда ты будешь, как один из нас, — сказал он о. Лео, — Русские не любят священников, но мы тебя не выдадим». Капуцин отказался снять крест. Впрочем, он никоим образом не повлиял на его дальнейшую судьбу. Его отправили в лагерь для военнопленных вместе с другими итальянскими солдатами.

Здесь он и умер спустя полгода от голода. В памяти солдат он остался как человек удивительной веры и любви к людям. Один из них вспоминает, как к нему в лагерном бараке подошел сутулый человек, похожий на тень, и позвал по имени. «Отец Лео был похож на шкаф в те времена, когда мы встречались в Италии, — пишет он, — теперь же от него практически ничего не осталось, кроме голоса, окликающего каждого из нас с такой любовью». Другой итальянский солдат вспоминает о том, что капеллан нередко прерывал патриотические речи офицеров тихим вопросом о том, давно ли они приступали к таинствам и каковы их отношения с Богом. «Для него самым главным было сохранения в нас христианской веры, — пишет он. – Даже умирая от голода, мучимый гангреной, поразившей отмороженные руки, он продолжал нас благословлять и утешать. Он так и умер с рукой воздетой для благословения».

Анна Гольдина

Основное фото: blog.messainlatino.it