Автор: Эти слова, прозвучавшие в самом начале Адвента, напомнили мне одну из любимых сказок детства, «Спящую Красавицу» Шарля Перро. В семье короля и королевы рождается дочка. И они приглашают на ее крестины всех местных фей. Так бывает в большинстве семей, причем не только королевских. Родственники с интересом начинают смотреть, чей у ребенка носик, чьи ушки. С одной стороны, малыш сразу попадает в круг своей семьи, которая признает его за своего и как бы обязуется всячески поддерживать. А с другой стороны, с первых же дней у ребенка отнимается право просто быть. Существовать не на радость маме с папой, не на гордость дедушки с бабушкой. Ведь как только кроха начинает производить осмысленные действия, ей сразу предъявляются какие-то претензии. Все в нашей семье были учеными и ты должен… Все мужчины были сильными и ты должен… Все женщины были отличными хозяйками и ты должна… Когда человек приходит в Церковь, мы тоже подходим к нему со своими мерками. Раз ты теперь один из нас, ты должен… И как семья нередко корежит своего ребенка, так и в Церкви, увы, бывают такие случаи.
Но вернемся к феям. Конечно, мы в первую очередь зовем тех, кто нам приятен. Лучше вспомнить, что бабушка была академиком, чем что у нее был отвратительный характер. Феи приходят, как образы далеких предков, чтобы принести дары, необходимые для жизни: красоту и ум. Здесь стоит вспомнить другую сказку Перро на эту же тему – «Рикки с хохолком». Там фея дарит уродливому мальчику ум, а прелестная девочка остается набитой дурой. И только любовь друг к другу делает уродливого Рикки красавцем, а глупую принцессу – умницей. На первый взгляд это только сказка о счастливом браке, когда любящие люди не видят недостатков друг друга. Но в ней также выражена и народная мудрость. Стоит вспомнить, что сказки Перро пришли из тетрадей его сына, который записывал устные истории, рассказываемые простым людом. Конечно, из сказки про Рикки мы знаем, что все считали принцессу дурой, но при этом ей все прощали, столь прекрасно было ее лицо. Горбатый же Рикки был столь мудр, что подданные его любили и уважали и уже перестали замечать уродство. Соединение этих двух качеств, ума и красоты, по этой логике должно давать необходимый эффект, т.е. приносить удачу на жизненном пути.
Юная принцесса получает в дар от фей и то, и то другое. Она практически как богатый юноша, подошедший к Иисусу, может сказать, что все, что нужно для жизни она сохранила от юности своей. Все в ее жизни гладко. И с самого начала все, что с ней происходит, похоже на сон. Она не холодная и не горячая. Перед нами просто принцесса, в которой все правильно, практически идеально. Скорее всего, если бы к ней в кровать под огромный слой перин попала маленькая горошинка, как в сказке Андерсена, она бы тоже всю ночь ворочалась и страдала.
Сказка Андерсена про принцессу – памфлет только отчасти. Если мы переведем его в плоскость духовной жизни, то увидим вполне себе знакомую картину, когда небольшая сухость в молитве уже гордо именуется пустыней, а незначительные жизненные сложности становятся тяжкими испытаниями, которые втаскиваются на плечи, чтобы стать крестом.
В принцессе Перро нет никакого изъяна, только над ней тяготеет проклятие. Этот вполне себе сказочный прием, с одной стороны, напоминает о скелетах, прячущихся в шкафу у каждой семьи. А с другой стороны, красноречиво показывает, как мы обычно воспринимаем неприятных для нас родственников и членов общины.
Начнем со скелетов. Относительно недавно семьи тщательно скрывали бывших в роду священников, теперь мы скрываем тех, кто строил «новый мир». И все это вместе напоминает поведение страуса, который умеет так сильно прижимать свою глупую голову к земле, что кажется, что он вообще зарылся в песок. Но, как говорят дети, стыдное место все равно видно, как ты голову не прячь. Так же и с нашими родственниками. Намного сложнее проанализировать историю своей семьи и понять, почему наш предок так отчаянно полез на баррикады. И есть еще одна удивительная вещь, о которой стоит вспомнить в период ожидания Рождества, это – возможность получения индульгенции за такого «странного» родственника. Отряхивая пылинки воспоминаний о нем, нельзя забывать, что Иисус пришел в этот мир в семье, где было достаточно своих проблемных предков, о которых в приличном обществе не вспоминают. Каким бы злодеем этот человек не был, но его кровь есть и в наших жилах, и, как это не странно может звучать, Младенец, который вот-вот родится, пришел и для него тоже.
Позиция короля и королевы из сказки совсем иная. Они все-таки страусы. Неприятная им волшебница, о которой уже совсем забыли и даже думали, что она умерла, не получает золотых ножа и вилки, а только серебряные, ее сажают в самый конец стола. Конечно, она обижена, потому что вопрос не в том, как накрыт стол, а в том, что ей не оказали должного уважения. Родители принцессы поступают, как фарисей, пригласивший Иисуса к себе в гости. Вроде, все сделано по правилам, но должного уважения не оказано! Конечно, не в обычаях эпохи Шарля Перро умывать гостям ноги, но приносить извинения и сажать гостей на почетное место… Король и королева этого не делают и, как и фарисей, получают свою долю унижений за свою недальновидность. И ведь колдунья не проклинает их до седьмого колена, не ворует их прелестную дочку. Она просто портит праздник, предсказывая, что девушка умрет, уколовшись веретеном.
Надо сказать, что в XVII веке дамы много рукодельничали, но веретено все-таки было «орудием пролетариата». В том смысле, что ни одна дама не стала бы прясть, потому что от этого кожа пальцев рук становится грубой и малочувствительной. На подушечках появляются неприятные мозоли. Это – работа не для принцесс.
Эта сказка, как уже говорилось, пришла в творчество Перро из фольклора. Скорее всего, веретено было связано с каким-то древним обрядом инициации. В христианской Франции смысл этого обряда был, естественно, утерян. Зато осталась параллель со смертью, которая ведет к новой жизни. Ведь молодая фея, прятавшаяся за пологом, появляется не случайно. Это – фея доброй надежды. Принцесса не умрет, но уснет, пока прекрасный принц не пробудит ее ото сна.
Несмотря на все предосторожности, девушка, конечно, находит это веретено. Как подростки рано или поздно узнают тщательно скрываемые семейные тайны и начинают осуждать «предков». Так и принцесса засыпает в самом расцвете сил, чтобы вырваться из теплого мира иллюзий, который создали для нее родители.
И теперь другой вопрос: удается ли ей из этого мира вырваться?
Все мы знаем случаи, когда родительская любовь настолько обволакивающая, настолько подчиняющая себе личность ребенка, что вырваться из-под ее опеки практически невозможно. Здесь уже речи нет о свободе личности. Сладкий сомнамбулический сон, в котором нет места взрослым решениям, нет места росту, но только подчинение. И ведь принцессу абсолютно все устраивает. Пробудившись ото сна, принцесса говорит: «Ах, это вы, принц? Вы заставили себя ждать!». Никаких поцелуев, только светская беседа, которая длилась аж четыре часа и разбудила весь дворец. «Он приблизился к ней с трепетом и восхищением и опустился перед ней на колени. Тогда принцесса пробудилась, ибо чарам пришло время рассеяться…» – вот как описывает эту сцену Перро.
Во времена Перро было около 15 вариантов этой сказки. От некоторых современного читателя, мягко говоря, передернуло бы. Но все они как раз являли собой народное ощущение от внутренней несвободы, когда личность находится, словно во сне, словно под чарами лукавого. Когда она застывает и уже не хочет идти и искать своего предназначения, и своего Жениха.
Принцесса во многом похожа на народ Израиля, который ждал Мессию, и, в большинстве своем, словно пребывал во сне. Римское владычество принесло множество благ, с которыми вольготно жила иерусалимская верхушка. Израилю, конечно, снились и страшные сны, но звучащий из пустыни призыв к обращению был услышан не всем народом. Сонное ожидание, из которого так не хотелось выходить. Может быть, поэтому к Младенцу пришли волхвы с востока, а не мудрецы из Иерусалима?
Поцелуй в сказку Перро приходит в более поздних редакциях из сказки братьев Гримм «Шиповничек». И если продолжать параллель с Израилем… Мы тоже находимся в состоянии дремы. Яркие и шумные девяностые давно миновали. Народ отхлынул, как разъехались гости с празднества, устроенного королем и королевой. И с нами осталось смутное ожидание, грусть по несбывшимся чаяниям и спокойное принятие того, что должно произойти. Мы живем в ритме королевской семьи из сказки. Только нам не нужно веретено, чтобы уснуть окончательно.
Но вот уже грядет Принц. Он разрубает окружающие замок деревья, шумит доспехами, громко переговаривается с окружающими его всадниками. Пора проснуться, настало время пробудиться ото сна. Не нужно ждать поцелуев. Стоит выйти как мудрые девы навстречу Жениху со светильниками в руках. И пусть одежды помялись за время сна. Пусть где-то их испачкала пыль. Все это не будет иметь значения в радости встречи и празднике наступления новой жизни.
Анна Гольдина
Иллюстрации: Варя Одуванчикова
