Автор: Героиня очередной публикации проекта Ольги Хруль «Церковь с человеческим лицом» ходит в храм уже 80 лет и жизнь без Бога не представляет.
«Для меня Бог – это всё!» – говорит Неля Цезаревна Ковальская. И, глядя на неё, без сомнения в это веришь. 23 марта 2018 года пани Неле исполнился 91 год. Но, пообщавшись с ней, понимаешь, насколько молодой может оставаться душа даже в таком уже немолодом возрасте.
– Неля Цезаревна, расскажите, пожалуйста, немного о себе, откуда у вас католическая вера?
– Я родилась 23 марта 1927 года на Украине в городе Каменец-Подольский Хмельницкой области. Это один из древнейших городов Украины. Я, можно сказать, потомственная католичка, все мои деды и прадеды были поляками-католиками. Некоторые родственники живут в Польше, некоторые на Украине. Даже один наш родственник был епископом и служил в Швейцарии.
– Это интересно! Расскажите, пожалуйста, подробнее.
– Было это очень давно, ещё в моём детстве. Для меня тогда это не было так важно, просто бабушка с дедушкой рассказывали. Знаю, что звали его Тадеуш Богульский и был он намного старше меня, значит, его уже давно нет в живых. Да и вообще, всё это тогда тщательно скрывалось, так как было преследование и гонение на христиан, и особенно на поляков. Не дай Бог узнать, что у тебя родственник за границей, да ещё и епископ!
– А был в вашем родном городе католический храм?
– Там было три католических костёла, в одном из которых меня и крестили в возрасте 3-4 месяцев. В Каменец-Подольском жили в основном поляки и литовцы. Даже православной церкви тогда не было. Потом все костёлы были закрыты советской властью, а в одном из них сделали какой-то музей.
Когда в 1941 году немцы вошли в город, все костёлы моментально открыли. Так что, первая моя исповедь и Причастие были во время войны, в конце 1941 года. Мне тогда было 14 лет. А после войны костёлы снова все были закрыты.
– А вы запомнили день своего первого Причастия, как всё проходило?
– Если правда, всё тогда было очень трудно и сложно. Я хорошо помню, что ксёндз был парализованный и сидел в коляске, а мы подходили по очереди и шептали ему на ухо. Но с того дня начался мой жизненный путь в вере.
– Пани Неля, а чем занимались ваши родители и сколько детей было в вашей семье?
– Детей было двое – я и моя младшая сестра, которая на 14 лет была младше меня. Мама была домохозяйкой, а папа – строителем.
– А кто вам привил веру, родители?
– Нет, бабушка Мария, мама моей мамы. Мама меня родила очень рано, ей ещё и 17-ти не было. Со здоровьем потом у неё были проблемы, да и родители постоянно разъезжали. Поэтому бабушка всё взяла в свои руки и опекала нас с сестрой. Бабушка не работала, а дедушка был главным финансистом в совхозе. Бабушка была очень религиозным человеком, научила меня молиться, и мы вместе молились. У них было много икон. Все они сохранились до наших дней, и я их бережно храню. Это память о моей бабушке и моём детстве. Так как моя бабушка была очень набожной и с детства прививала мне любовь к Богу, я уже с юности тоже стала верующей. Помню, даже были случаи, когда у меня что-то неладилось или были какие-то неприятности, я поздно вечером шла к костёлу (он был недалеко). Но, так как он тогда был закрыт, я становилась на колени на ступеньках, молилась, и мне становилось намного легче. Я это очень хорошо запомнила, это было ещё до войны, мне было лет 13.
А уже позже, когда я в 17 лет приехала в Черновцы учиться в кооперативный техникум, я постоянно ходила там в костёл. В годы советской власти все храмы были закрыты, но в Черновцах он никогда не закрывался. Правда, центральный вход был закрыт, и в костёл можно было попасть только с чёрного входа. Но у меня была уже возможность быть в храме каждое воскресенье. И это было для меня чудом!
Здесь же, в Черновцах, я познакомилась со своим будущим мужем Антоном, потом мы поженились и в 1950 году обвенчались.
– А что вам запомнилось с вашего венчания?
– Обряд венчания проходил в 11 часов вечера в костёле, без света, только одна свечка горела, чтоб было видно. Присутствовали мы с мужем, бабушка и ещё одна женщина, которая договорилась с ксёндзом, чтоб нас обвенчал. Для бабушки было самое главное, чтоб мы были повенчаны. Мой муж ради меня согласился на венчание, несмотря на то, что был заядлый партиец с активной жизненной позицией. Ему не было ещё и 17 лет, когда он убежал из дома на фронт. Неподалёку располагалась танковая дивизия, где он сел в танк и уехал вместе со всеми. Все думали, что он пропадёт, но он выжил.
– Неля Цезаревна, а как сложилась ваша дальнейшая жизнь?
– В Черновцах у нас родилось двое детей – дочь и сын. Большую часть своей жизни (20 лет) я проработала в финансовом техникуме, получила квартиру, а потом ещё год работала в Интуристе. А после этого мы переехали на Чукотку.
– Надо же!? А какая была цель вашего переезда?
– Муж у меня был партийный, вот его партия и послала туда. Условия там были очень сложные: полгода день, полгода ночь. Было очень тяжело! То ночью светит солнце, то днём тьма. Но хорошо платили, мы смогли выучить своих детей, дать им высшее образование, летать в отпуск на родину.
– А когда вы жили на Дальнем Востоке, у вас была возможность посещать храм? Был на Чукотке костёл?
– Нет, никакого костёла там тогда не было, только шаманы. А они меня не интересовали. Но даже тогда, когда мы жили на Чукотке, ксёндз с Черновцов постоянно держал со мной связь, поздравлял меня и посылал облатки к Рождеству. Я через год ездила в отпуск на родину и первым делом бежала в костёл – молилась, исповедовалась, получала благословения, делала пожертвования. В общем, укреплялась в вере. Мне так этого не хватало вдали от родного дома!
– А сколько лет вы прожили на Чукотке и как вернулись обратно?
– Прожили 16 лет. На пять лет раньше я ушла на пенсию, так как проработала в условиях крайнего севера. Я все эти годы работала в военкомате, а муж в военторге. Нас бы оттуда не отпустили, только из-за болезни мужа (было подозрение на рак лёгких) мы договорились приехать в Москву на обследование. Благодарение Богу, что онкозаболевание не подтвердилось! Но, так как здоровье было уже слабое, не стали настаивать на том, чтоб он продолжил работу на Чукотке.
– А чем вы занимались после возвращения домой, на Украину?
– Когда мы вернулись в Черновцы, я была уже на пенсии и ходила в храм ежедневно. Там же присоединилась к группе Живого Розария. Так что в Живом Розарии я уже 38-39 лет. Прожили в Черновцах мы ещё 15 лет, а потом перехали в Москву. Там учились наши внуки и хотелось быть с ними вместе и помогать.
Так что в Москве мы уже 20 лет, с 1998 года. И как только мы переехали в Москву, первым делом сын нашёл для меня костёл. После передачи костёла верующим, здесь ещё шёл ремонт, и службы проходили в подвале. С тех пор я постоянно езжу в этот храм. Только сейчас уже не могу – 91,5 год. Мне сейчас очень трудно, но, когда здоровье более или менее позволяет, меня в костёл привозят внуки. У меня два внука и три правнука.
– Пани Неля, а какой период вашей жизни был для вас самым тяжёлым, и как вера в Бога помогала вам?
– Ну, это трудно сказать. Вся жизнь была очень сложная: и военные годы, и послевоенные. Хорошо мне запомнился довоенный 1937 год, мне тогда было 10 лет. Помню, как всех поляков угоняли в Казахстан на целину, в том числе и многих наших родственников. Так что Казахстан поднимался и нашими родными. Нас с мамой тоже назначили на ссылку. Целую неделю у нас дома жил милиционер и караулил нас. И, если б нас всё-таки увезли, мы бы погибли, так как у нас даже не было тёплой одежды, а там было очень холодно, людей перевозили в грузовых вагонах. Но, так как мой дедушка был в совхозе у руля, то каким-то чудом, тоже не без Божьей помощи, нас туда не отправили. Я была ещё ребёнком, но очень хорошо это запомнила.
Были разные тяжёлые моменты. Во время войны всех забирали в Германию, и я должна была туда попасть, но и на этот раз Господь миловал. Благодаря своему дяде, я была выкуплена. Мы очень много всего пережили.
– Но вы в большей степени считаете свою жизнь счастливой или всё же несчастливой? И что бы вы в ней хотели изменить, если б можно было что-то вернуть?
– Даже не знаю. Хотелось бы изменить то, что для меня было очень важно – это возможность ходить в храм, молиться, исповедываться, совершать Таинства, ну и всё, что очень важно верующему человеку. Когда я могла ходить в костёл, я уже была счастлива и благодарила Бога за это! И ничего бы я не хотела менять в своей жизни: какая есть, такая есть. Были в ней и счастливые моменты, было много тяжёлых испытаний.
Сложный был период раскулачивания. Запомнился из детства один эпизод. Это было зимой, забирали у людей всё, что можно было: вещи, скот, домашнюю утварь. Грузили всё на сани и увозили. У нас забрали из сарая свинью, положили на сани, привязали. Не помню, сколько мне было лет, может, 6 или 7, но помню хорошо, как эта бедная свинья кричала, когда её увозили. И я плакала, мне было непонятно, почему её увозят от нас.
– А был ли в вашей уже взрослой жизни какой-нибудь случай, когда вы особым образом испытали Божью благодать?
– Самой знаковой для меня стала автомобильная авария, в которую я попала в 1971 году. Мы ехали на своей машине на отдых на море, и в нас врезалась встречная машина. Удар был настолько сильный, что мы слетели с обрыва. Я пострадала больше всех. Осталась жива только чудом, благодаря Божьей Благодати! Как сказал один профессор, глядя на меня: «Мешок с поломанными костями». Все медики пришли в ужас, увидев мои снимки. У меня не было никаких шансов на спасение. Но на всё воля Божья, и я после этого уже 47 лет живу. Только Бог Милосердный мог такого человека, как я, поднять на ноги! Месяц после аварии я была в тяжелейшем состоянии. Мне в больнице выделили отдельную палату на одного человека. Муж был со мной, ухаживал и спал на полу на матрасе. Потом месяц учил меня ходить.
С мужем мы прожили 64 года, не расставаясь. Очень был порядочный человек, добрый, верный, заботливый и внимательный. Мы везде были вместе. Вот уже 5 лет, как его не стало, мне его так не хватает. Каждый день я за него молюсь.
– Как это важно! А муж так и оставался всю жизнь неверующим?
– Я бы уже так не сказала. После развала Советского Союза муж стал совсем другим. Он и до того возил меня в костёл, но потом было совсем по-другому. Он со всеми ксёндзами был в большой дружбе, постоянно давал какие-то пожертвования в храм, очень злился, когда плохо говорили о Боге. Последние годы сидел со мной на службе, прекрасно знал польский язык, потому что дома с бабушкой мы разговаривали только по-польски. А бабушка жила у нас в Черновцах.
– А кого из старых прихожан нашего храма вы помните?
– Ой, я помню многих, но их сейчас уже нет, я пережила всех. Это сёстры Блянк – Янина, Франя и Елена, Лавринович Бронислава, Станюкович Ядвига, Тимченко Елена, Савенкова Вацлава, Грабовская Галина, Орлова Эльза, Ильницкая Елена и многие другие. С Морозовой Яниной мы были в очень дружеских отношениях, постоянно созванивались. Даже одно время мы ездили с ней в храм Святого Людовика. Там венчался мой старший внук и крестили всех троих правнуков. Старшему правнуку сейчас уже 21 год!
– А как сейчас ваши внуки-правнуки, ходят в храм?
– Когда были маленькие, ходили вместе со мной, все крещённые, но как-то потом отошли, не спешат к Богу. И это для меня большая трагедия! Они какие-то молитвы знают, но это всё не то. Жёны у моих внуков неверующие, и в семьях, естественно, религиозное воспитание отсутствует. На Пасху и Рождество мы собираемся все вместе, делимся облатками. Даже родственники говорят, что это моя заслуга, что я их всех так сплотила. Я, пока жива, как могу, стараюсь им что-то прививать и рассказывать, но от меня мало что зависит.
– Конечно, вам было бы намного легче, если б вас хоть кто-то духовно поддерживал.
– Безусловно! Но меня поддерживает Господь! А я рада, что внуки возят меня в храм и никогда не отказывают, заботятся обо мне, помогают. Без них я бы не могла приехать на Мессу. И не только это. После смерти мужа я живу одна, а дети и внуки постоянно ездят ко мне, возят продукты, убирают, стирают. Я считаю, что для меня это тоже большая благодать от Господа, а для внуков – большая заслуга перед Богом.
– А почему к дочке не хотите переехать?
– Для меня сейчас очень сложно переехать в другую семью (дочка не раз предлагала). Но на это есть много причин. Я привыкла жить одна, в тишине, с молитвой. У каждого старого человека свой режим, свои особенности. Я как-то жила у них месяц, когда у меня делали ремонт, и поняла, что и мне, и им это тяжело. Они мне старались создать все условия, ущемляя себя, а я этого не хочу. Пока сама справляюсь, а там будет видно.
– Неля Цезаревна, если бы вам сейчас пришлось дать какое-то наставление для молодёжи, о чём бы главном вы хотели сказать?
– Ну, если ты всем сердцем веришь в Бога, ты и всю свою жизнь строишь по-Божьему, и уже здесь живёшь хорошо. Вера тебя обязательно будет укреплять и придавать силы. Если человек поддерживается Божьей помощью, он ничего плохого делать не будет – ни лгать, ни красть, ни убивать, ни оскорблять… Вера – это наше всё! Верю, молюсь, живу единственной Божьей верой! Вера – всё, что у меня есть, это моя жизнь! Я живу тем, что верю и молюсь… утром, днём, вечером. Провожу большую часть своего времени в молитве. За день молюсь 3-4 Литании, Венчик, Новенны, все части Розария. Вера и молитвы меня спасают. Я безмерно счастлива, когда здоровье позволяет ещё приехать в храм. Мне даже внук как-то сказал: «Бабуля, ты дома намного хуже себя чувствуешь, а как попадаешь в храм, у тебя будто второе дыхание открывается, ты просто оживаешь!» И это правда. Бог для меня, как для верующего человека, это всё!
– Спасибо вам огромное, Неля Цезаревна, за интересную и откровенную беседу! Здоровья вам крепкого, сил и обилия Божьих благодатей! Храни вас Господь!
– Спасибо.
Беседовали: Ольга Хруль и Людмила Ковальчук
Фото: Ольга Хруль
