о. Октавио Вильчес-Ландин: единственное мерило – Иисус

Очередная публикация проекта Ольги Хруль «Церковь с человеческим лицом» посвящена Октавио Вильчесу-Ландину, священнику и члену Общества Иисуса. Отец Октавио сыграл важную роль в возрождении Католической Церкви в России, в частности, в качестве ректора Института философии, теологии и истории (ИФТИ) св. Фомы в Москве с 2001 по 2006 год. Он умер в Мехико 13 марта 2010 года от стремительно развившейся лейкемии, и в 10 годовщину смерти отца Октавио воспоминаниями о нём делится Евгения Александрова.

«А кто это такой счастливый?» – спросил меня Андрей, увидев у меня на столе образок с фотографией отца Октавио, принесённый с поминальной Мессы в храме св. Людовика. Органный мастер Большого зала консерватории и католического кафедрального собора ни разу не встречался с Октавио, но ему хватило одного взгляда на не самую удачную и плохого качества фотографию, чтобы охарактеризовать его главное качество.

Счастливый. Сколько раз я уходила от него с напутствием петь заповеди блаженств. Он сам жил этими заповедями, заповедями счастья. Радостный человек, живущий полнотой жизни.

Для меня его смерть стала знаком надежды, светом Воскресения. Первый раз в жизни, узнав о смерти, я приняла её не как потерю. Я даже не смогла молиться о Октавио как об умершем… В моём сознании стояла только одна сцена – Воскресший Христос.

Для меня он был святой, но не святоша. В нём не было ни грамма лицемерия, ему было совершенно чуждо то, что у  некоторых католиков называется «давать свидетельство»: под предлогом заботы о благе ближних (дабы те не соблазнились) скрывать свои недостатки. Заядлый курильщик, он никогда не прятал своей привычки, хотя для многих это был повод пренебрежительно отзываться о нём. Как-то  раз он дал мне епитимью: каждый раз, когда я снова совершаю один свой постоянный грех, припоминать себе, что Бог меня такую любит. Христианин, старающийся показывать окружающим только хорошее и скрыть плохое, говорил он, «это горькая конфетка в блестящей обёртке».

Отец Октавио не переносил ханжества. Он не позволял манипулировать религиозными понятиями, цитатами из Евангелия, чтобы оправдывать своё бездействие, трусость или амбиции. Я попала в конфликтную ситуацию, я была права, но мне было невыгодно портить отношения с другой стороной, и я стала готовить пути отступления: «смирение», «послушание»… Октавио разрушил мою стратегию одной фразой: «Не ищите смысл там, где его нет». Для Октавио смирение было тем же, что и для Фомы Аквинского – жизнью в истине. Он не был сентиментален и предостерегал от иллюзий. Монахине, которая сказала ему, что она невеста Христова, он посоветовал «выйти из монастыря и выйти замуж и оставить бедного Иисуса в покое». Потом, правда, он прокомментировал свой острый ответ: «Нужно знать, на что идёте. Путь монашества – это путь одиночества. Вы должны понять, что у вас никогда не будет семьи. Иисус вам мужа не заменит». Как-то я поделилась с ним одним наблюдением за собой: казалось бы, что я принесла Богу в дар всё, что было дорого для меня, но всё более и более очевидным становилось, что я ожидаю от Него взамен каких-то конкретных вещей и испытываю беспокойство, когда мои ожидания не оправдываются. Октавио  ответил мне просто: «Вы стоите перед Богом с пустым глиняным сосудом. Он хочет наполнить ваш сосуд сокровищами, а вы просите Его о всяком мусоре. И вот, уважая вашу свободу, Он даёт вам то, что вы просите – и сосуд наполняется хламом».

Есть фокусники, а есть чудотворцы. Фокус производит впечатление, а чудо производит действие. Отец Октавио был настоящим чудотворцем. Он не предзнал мои грехи, не читал в моём сердце, говорил мало и просто. Но его наставления – иногда сразу, а иногда спустя месяцы и даже годы – приносили плод обращения.

Он помогал мне всё больше становиться собой. Однажды я говорила с ним о ситуации, которая сложилась в моей жизни, и сказала, что собираюсь сделать. Он отреагировал молниеносно и живо: «Вы, конечно, можете так поступить. Но вы не такая».

Он учил меня настоящей любви, потому что у него было единственное мерило – Иисус. О чём бы ни зашла речь, всегда был один указатель – Учитель и Его Евангелие. Иисус, действительно, был для него путь, истина и жизнь. Как возрастать в святости, в вере, надежде, любви? Отец Октавио предлагал альтернативу пресловутой «работе над собой» – созерцание. Смотреть на Христа, созерцать Его – это молитва. Подражать Ему – это жизнь, естественное продолжение молитвы. Он часто повторял мне на исповеди: «Не концентрируйтесь на себе. Не вы в центре и не ваш грех, а Крест Христов». Случилось, что я пришла к отцу в растрепанных чувствах: меня обидели. Он только усмехнулся и спросил: «А как к Иисусу люди относились? Вы Его ученица или нет?».

Он был учеником и слугой Иисуса. Для меня он был иконой Иоанна Крестителя – того, кто сказал о себе, что ему должно уменьшаться, а Христу расти. Так и Октавио: о чём бы он ни говорил, исповедь ли это была или просто беседа, он старался пробудить в другом человеке желание общаться с Иисусом. Если он видел, что я на хорошем пути, он говорил: «Благодарите Бога за то, что Он приблизился к вам». Если что-то было не так: «у вас настройка сбилась, и вы Его не слышите». А на мои редкие, но отчаянные попытки получить прямой совет, я слышала только одно: «А что Учитель? Вот Он – как бы Он поступил?»

Было зло, которого он никогда не позволял, перед которым всегда остерегал и никогда не считал незначительным. Осуждение, суд, суждение о чужих намерениях. Однажды я попала на самую малолюдную воскресную Мессу в Москве. Оглянулась на приветствие мира и увидела в последнем ряду за колонной пару – недавно оставившего служение католического священника с женой. Когда пели «Агнец Божий», мне было очень стыдно, хотя стыдно мне бывает, к сожалению, слишком редко. Я тоже позволяла себе судить об этих людях, не осуждать, но всё-таки судить. И вот, мы разделены. Я ничем не лучше их, но я иду к алтарю, а они там, в конце  храма, за колонной… «Да, плохо. И правильно, что вам   стыдно было», – сказал позже Октавио. «А почему Церковь не может им простить?» «Церковь? Церковь – это вы». Прошло несколько лет, но редко, когда день обходится без осознания и припоминания себе, что  «Церковь – это я».

Евгения Александрова

Краткий биографический очерк

Составили о. Олвин Вейгас SJ и о. Рик де Гендт SJ для сборника воспоминаний “Крупицы благодарности. Fragmenta gratitudinis”

Октавио Вильчес-Ландин, священник и член Общества Иисуса, бывший ректор Института философии, теологии и истории (ИФТИ) св. Фомы в Москве, умер в Мехико, своём родном и любимом городе, 13 марта 2010 года. Умер от неизлечимой болезни: стремительно развившейся лейкемии. Ему было всего сорок пять лет. Родился он 7 января 1965 года, в день православного Рождества, что представляется символически очень значимым: ведь почти треть своей не слишком долгой жизни он посвятил служению в России.

Должность ректора ИФТИ отец Октавио занимал с 2001 по 2006 год. Затем он был представителем учредителя в Институте вплоть до своего отъезда на родину в 2008 году.

Отец Октавио, человек одарённый и прозорливый, был наделён талантом администратора, позволившим ему довести до конца реконструкцию здания Института, представлявшего собою в то время настоящие руины, и наладить процесс обучения и книгоиздательства. Он трудился не покладая рук, снискав уважение и любовь многих людей в России.

* * *

Октавио приехал в Москву в 1992 г., когда Католическая Церковь в России переживала непростой период – все помнят, каким бурным было то время. Но трудности не обескуражили его: он успешно справлялся с ними, зачастую принимая оперативно смелые решения. Благодаря ему маленький колледж превратился в Институт с собственным книжным издательством, где издавались и продолжают издаваться монографии российских учёных и философов, а также переводы трудов знаменитых западных авторов.

Служение Октавио протекало преимущественно в Москве. Он приехал в Россию после курса изучения философии (пройти его должен каждый иезуит). После двухлетней практики, в ходе которой молодой иезуит должен претворить в жизнь то, чему научился в теории, он отправился в Рим, в Григорианский университет, для изучения теологии. Октавио специализировался в моральной теологии и получил звание лиценциата в римском институте «Альфонсианум». В 1999 году он возвратился в Москву, где занялся реконструкцией здания ИФТИ. Затем Октавио провёл несколько месяцев в Мексике, где прошёл последний этап подготовки иезуита, после чего опять возвратился в Москву, чтобы бессменно руководить работой Института и вести пастырскую деятельность.

Краткий перечень его «трудов и дней» может быть примерно таким:

1. Руководство реконструкцией здания Института в 1999 году.

2. Преподавание моральной теологии в Институте с 2001 года.

3. Книгоиздательство, его любимое детище, ростом и развитием которого Октавио с 2002 года руководил лично, порою сам трудясь над подготовкой текстов. Итогом этой работы стала библиография, включающая на сегодняшний день пятьдесят заглавий (она приводится ниже).

4. Именно отцу Октавио принадлежала идея учреждения серии книг Bibliotheca Ignatiana, состоящей из трёх разделов: богословие, духовность и наука (кроме того, издавались учебные пособия). Сам по себе этот замысел был новшеством, к тому же удачно воплотившимся.

5. Кроме того, он курировал издание институтского журнала «Точки / Puncta», где также было опубликовано немало достойных работ – как переводных, так и оригинальных.

6. В 2002 году община иезуитов получила канонически признанный статус, и первым её настоятелем стал Октавио.

7. В том же 2002 году он преобразовал колледж св. Фомы Аквинского в ИФТИ св. Фомы, получив необходимую для этого государственную лицензию.

8. Каждое воскресенье он принимал исповеди прихожан в храме св. Людовика на Лубянке.

9. С 2003 года Октавио отвечал за формацию молодых иезуитов-схоластиков.

10. Он немало способствовал налаживанию экуменического диалога между Русской Православной Церковью и Католической Церковью в России.

11. Многие люди, католики и некатолики, обращались к нему за духовной и материальной помощью, которую он охотно оказывал.

12. Международный журнал «Символ», ранее издававшийся во Франции, перешёл в вéдение издательства ИФТИ в 2006 году. Таким образом, Октавио стал курировать издание и этого журнала.

13. Он позаботился о расширении фонда библиотеки ИФТИ, прибегнув к помощи иезуитских и неиезуитских организаций за пределами России. В частности, благодаря его усилиям Институт располагает теперь такими авторитетными собраниями, как Sources Chrétiennes и Biblioteca di Teología Contemporanea, не говоря уже о множестве книг и учебных пособий.

14. Прямое дело Октавио – издание трудов отца Михаила Арранца (SJ), всемирно известного специалиста по византийской литургике. Случалось, что Октавио денно и нощно сидел за рабочим столом, трудясь над компоновкой греческих и русских текстов этих томов.

Уже в 2000 году, во время ежегодных Духовных упражнений, обнаружилось, что Октавио болен диабетом. Но принцип «беспристрастности», провозглашённый св. Игнатием Лойолой, давал ему силы для того, чтобы хранить душевный мир и безмятежность – он сам говорил об этом друзьям, отчасти в шутку, отчасти всерьёз.

Октавио был тружеником, не стремившимся к широкой огласке своих трудов. Он никогда не выступал в роли публично значимой фигуры в московской католической общине, не любил произносить громкие речи и даже избегал проповедовать в храме. Будучи по натуре немногословным, присущую ему прозорливость он поставил на службу Церкви. Это было вполне очевидно для окружающих. Множество людей приходили к нему в Институт за духовным советом и руководством; по воскресеньям он принимал исповеди у прихожан в храме св. Людовика. Институт он рассматривал как мастерскую, где можно готовить души людей для вящего прославления Бога и для служения народу Его. Институт был подлинной жизнью отца Октавио.

* * *

В июле 2008 года Октавио уехал из Москвы на родину, в Мексику: его здоровье резко ухудшилось. Но, несмотря на это, он трудился на отделении игнатиевой духовности в Иберо-американском университете Мехико, широко известном учебном заведении, руководимом иезуитами. Кроме того, он помогал вести пастырскую работу в местном приходе св. Игнатия.

Всего за пару недель до его смерти врачи обнаружили у него лейкемию. Октавио прекрасно понимал, что жить ему остаётся немного. Но это не слишком его заботило: короткая ли жизнь, долгая ли – главное, что он стремился радовать и поддерживать окружающих его людей, встречавшихся с ним попросту или на исповедях.

Октавио был человеком глубоко верующим, настоящим иезуитом и членом Церкви. Утешения он искал, делая то, что способно принести пользу народу Божию. Со смертью Октавио множество людей в России и в других странах мира лишились верного и доброго друга.

Мы молимся за то, чтобы он обрёл вечный покой у Господа.

RIP +

Скачать и прочитать книгу целиком

Фото: о. Янез Север SJ