Теология, фэнтези и научная фантастика

Что общего у классического богословия и “Звездных войн”? Применима ли фантазия в теологии? И что полезного может извлечь христианин из саги о Гарри Поттере? Ответы на эти вопросы ищет Умберто Фолена, вслед за участниками встречи “Богословие между наукой и научной фантастикой” в Латеранском университете в Риме.

Дорогая теология, объясни, на каких крыльях ты летаешь. Возможно, ты уже забыла о них, или решила их не использовать. Это – крылья фантазии, которые позволяют тебе объяснять с помощью образов, метафор и притч. Дорогая теология, а что произойдет, если ты встретишься с фэнтези и научной фантастикой?

Это предложение заставляет вздрогнуть, ведь мы всегда четко отделяем “высокое искусство” от искусства жанрового и популярного. Все эти жанры, фэнтези и научная фантастика, считаются литературой второго класса, и пропитанные предрассудками ученые морщат носы, – но все же, читая, получают удовольствие, и иногда вдруг обнаруживают там далеко не поверхностное мышление, метафоры, иногда непроизвольные, и вполне явные религиозные следы.

Среди тех, кто открыл все это для себя – организаторы и участники публичной встречи в Латеранском университете в Риме (“Богословие между наукой и научной фантастикой”). Среди них – математик Джандоменико Боффи, профессор, директор научной лаборатории математических наук в международном университете Рима, директор Sefir (“Наука и вера в интерпретации реальности”, исследования Высшего института религиозных наук Ecclesia mater), и Джузеппе Лорицио, профессор основного богословия Латеранского университета.

Sefir полностью оправдал свое предназначение: помочь встретиться исследователям таких, казалось бы, далеких друг от друга областей. Во имя фантазии. “Для математических исследований, – рассказывает Джандоменико Боффи, – одной логики недостаточно, нужна и фантазия. Но и богословие могло бы извлечь пользу от обращения к категории воображения”. “Я помню фразу Ратцингера о том, что богословие – это не научная фантастика, – отмечает Джузеппе Лорицио. – Эта фраза подчеркивает, что богословие есть наука. Тем не менее с легким намеком на провокацию мне хотелось бы сказать, что и воображение должно найти свое место в богословии”.

Сегодня богословие ограничивает себя одними идеями и концепциями. Классическое же богословие полно образов. Оно направлено в будущее человека и вселенной. Сколько богословия в образах готических соборов! Как часто Иисус в притчах использует воображение! Джузеппе Лорицио обратил особое внимание на книгу пророка Даниила и Апокалипсис, на труды отцов Церкви и средневековых богословов.

В ходе этой встречи две темы обсудили отдельно. Отец Михаэль Фусс, иезуит из Григорианского университета, который занимается исследованиями буддизма и нью эйдж, озаглавил свое выступление так: “Да пребудет с вами сила! Религия в современной научной фантастике”. Намек на “Звездные войны” вполне прозрачен. Другую тему представлял Антонио Сабетта, профессор основного богословия, декан Ecclesia mater. Заголовок звучит так: “К богословскому прочтению саги о Гарри Поттере”.

“Должен признать, что когда вышел первый том этой саги, я бы настроен скептически, – рассказывает Сабетта. – А потом однажды я был в Ирландии, совершенствовал свой английский. И прочитал “Философский камень” в оригинале. И, что называется, попался. Прочитал всю сагу несколько раз, а в последний “День Гарри Поттера” был в Вашингтоне. Христианская основа этой книги мне представляется очевидной. История Гарри Поттера – простая вариация на тему тайны искупления. Младенец, выживший благодарю дару другого человека, его собственной матери, чья любовь оказалась сильнее самого мощного заклинания. Гарри позволяет истории начаться заново, а злу – не победить, и для этого он тоже должен, в свою очередь, умереть”. Жертва, справедливость… Налицо все следы неявного, неназванного христианства, типичная картина постсекулярной эпохи.

Когда мы отложили в сторону высокомерие, признав, что отличие высокой литературы от низкой может быть очень условным, направления нашего поиска расширяются. Кинематограф предлагает бесчисленное множество примеров. От поисков Отца-Создателя и принятия смерти от рук собственного творения (“Бегущий по лезвию”, Blade Runner), до вполне мистических импульсов (что есть реальность? кто мы и какова наша подлинная природа?) – в “Матрице”. Не меньше примеров и в литературе. Война с “великим ничто” Джеймса Блиша (“В свете последних дней”) ставит очень серьезные вопросы: может ли существовать цивилизация, не тронутая первородным грехом? Мог ли бы Сатана объявиться в том, что, казалось бы, чисто?

В семидесятые годы в саге о “Дюне” был протагонист, чей образ отсылал и к Христу и к Магомету, ребенок генетического программирования, который должен был помочь человечеству (распространившемуся по всей вселенной и вместе с тем – павшему) совершить скачок вперед в развитии. В девяностые годы в саге о Гиперионе появился образ другого большого соблазна, которому может быть подвержена и Церковь: иметь возможность гарантировать своим верным жизнь вечную здесь, сейчас, в этом мире.

У фэнтези и научной фантастики – собственный язык. Часто произведения, написанные в этих жанрах, действительно низкого качества, и запомнить в них нечего. Но иногда своими персонажами и своими метафорами они задают вполне богословские вопросы и оставляют в читателе глубокие следы. Если бы удалось преодолеть взаимные предубеждения, встреча богословия, с одной стороны, и фэнтези и научной фантастики, с другой, могла бы привести к удивительным результатам.

Умберто Фолена

Источник (ит.): La teologia si veste di fantasy

Перевод: Сергей Гуркин