Житие блаженного Иоанна Коломбини

Перевод Константина Чарухина. Впервые на русском языке!

По изд.: Vita del beato Gio. Colombini da Siena fondatore de’ poveri gesuati con parte della vita d’alcuni primi suoi compagni scritta da Feo Belcari ristampata sull’ediziohe dell’abate Antonio Cesari di Verona. Milano. Per Giovanni Silvestri. M. DCCC. XXXII.

СКАЧАТЬ КНИГУ ЦЕЛИКОМ:

PDF * * * FB2


Предисловие переводчика

СЛАВА ИИСУСУ ХРИСТУ.
НАЧИНАЕТСЯ ВСТУПЛЕНИЕ К ЖИТИЮ
БЛАЖЕННОГО ИОАННА КОЛОМБИНИ,
СОСТАВЛЕННОМУ ФЕО БЕЛЬКАРИ
И ПРЕДСТАВЛЕННОМУ ВЕЛИКОЛЕПНОМУ
ДЖОВАННИ ДИ КОЗИМО ДЕ МЕДИЧИ

Переведя на народный язык святоотеческий «Луг духовный» и иные благочестивые книги ради утехи бедных иезуатов, проникся я желанием, дражайший Джованни, устремить свой взор на Житие блаженного Иоанна Коломбини, основоположника их сообщества, и обнаружил, что члены оного, хоть и со всем тщанием следовали его смиренному примеру, но никто из них не уделил внимания записи его святых деяний, за исключением Джованни да Тозиньяно из Имолы (он потом умер в сане епископа Феррарского, муж величайшего подвига, полный смирения и любви), который создал, по мнению мессера Никколо да Болонья, досточтимого кардинала Санта Кроче, лишь сжатый компендиум, сообщающий об обращении и смерти блаженного Иоанна с целью показать происхождение и основы сообщества иезуатов. Ещё я видел житие сего святого мужа, написанное сером Кристофано ди Гано, примерным гражданином Сиены, содержащее сорок глав, на протяжении коих автор больше уделяет внимания преподанию полезных поучений, нежели рассказу о запомнившихся ему событиях. Кроме того в письмах, написанных собственноручно блаженным Иоанном, и в записях публичных нотариусов я прочёл множество свидетельств его великой святости, упущенных иными авторами. Всё сие изучив, решил я ради почтения к блаженному составить собрание его достопамятных свершений, а среди оных славных деяний я поместил некоторые речения из его вдохновенных писем, дабы совершенство учения было явлено наряду со святостью жизни. А поскольку блаженный Иоанн обилием богатств и родственников, почётом среди первых лиц своей родины, щедростью в раздаче милостыни, станом и чертами лица был подобен тебе (что ясно заметно), то мне показалось чрезвычайно уместным сей мой скромный труд адресовать тебе. Также весьма справедливо будет преподнести житие основателя монашеского ордена тому дому, который с безмерной любовью всегда служил прибежищем для всякого рода иноков. И ежели подобие является причиною любви (как считает Философ), то я не сомневаюсь, что ты полюбишь блаженного Иоанна и получишь от него многие благословения, ибо велик он пред ликом Божиим и милостив к почитателям своим. Читай же с прилежанием и благоговением сие досточтимое Житие, кое я сердечно тебе вверяю.

НАЧИНАЕТСЯ
ДОСТОПОЧТЕННОЕ И СВЯТОЕ ЖИТИЕ
БЛАЖЕННОГО ИОАННА КОЛОМБИНИ,
ПЕРВОГО ИЗ БЕДНЯКОВ ХРИСТОВЫХ,
ИМЕНУЕМЫХ ИЕЗУАТАМИ

ГЛАВА I
ИЗ КАКИХ МЕСТ И ИЗ КАКОГО РОДА ПРОИСХОДИТ БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН

Древняя и славная Сиена паче прочих мест наделена необычайным благоговением и преданностью Богородице, по каковой причине она сама стала плодовитейшей родительницей добрых слуг Божьих, и среди прочих святых мужей, коим дала она жизнь, был один по имени и благодати Иоанн из досточтимого дома Коломбини, прозванный, в полном соответствии с его простотой и чистосердечием, Коломбино, «голубок».

Отца его звали Петром, а мать Аньолиной. Сей почтенный муж был богат великим множеством земных благ и не в меньшей мере – обилием уважаемых сродников, а среди первых лиц своего города пользовался таким добрым именем, что был избираем на должность правителя города наряду с другими добрыми и разумными гражданами, и много раз справедливо им руководил. Законной супругой его была монна Бьяджа, дочь мессера Джованни, сына мессера Никколо (оба – рыцари из благородного семейства Черретани), почтенная и скромная дама, подобающим образом воспитанная во всяческом благонравии. От неё он имел двоих детей, мужеского и женского пола, коих назвал в честь своих родителей: мальчика – Петром, а девочку – Аньолиной.

Был он весьма привержен земному стяжанию, всегда озабочен своей торговлей, благоразумен и осмотрителен во всех мирских делах. Но добрый и милосердный Бог, желая привлечь к Себе сего мужа и освободить его от власти тьмы, обратил его нижесказанным образом.

ГЛАВА II
КОГДА И КАК СВЕРШИЛОСЬ ОБРАЩЕНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА

В год Господень 1355-й, вернувшись однажды домой и желая поесть, Иоанн не обнаружил, вопреки обыкновению, готовой трапезы на столе и, рассердившись на жену и служанку, попрекал их за нерасторопность, ссылаясь на то, что ему по неотложным причинам надлежит поспешить обратно к торговым делам; на что его жена благодушно молвила в ответ: «Добра у тебя премного, а издержек – чуть, и что ты так хлопочешь?» И умоляла его набраться терпения, потому что поесть будет готово очень скоро. «А пока я распоряжусь насчёт обеда, – добавила она, – ты возьми эту книжку и почитай»; и положила перед ним томик житий святых. Но Иоанн в возмущении схватил книгу и, швырнув её на середину комнаты, молвил жене: «Это тебе больше нечего делать, кроме как легенды читать, а мне нужно торопиться обратно в лавку!» Однако, говоря эти слова и много других, он начал понемногу ощущать уколы совести, поднял книгу с пола, сел на место и, когда открыл её, предстала перед ним по Божьей воле чудесная история Марии Египетской, грешницы, что была обращена Богом к дивному благочестию.

Между тем, пока Иоанн читал, жена приготовила обед и звала его, коль скоро ему угодно, пожаловать к столу. Иоанн отвечал ей: «Теперь ты немножко погоди, пока я не дочитаю эту легенду». Повествование оказалось длинным, а поскольку оно было исполнено небесной мелодии, которая умягчала его сердце, то он не хотел прерывать чтения, пока не дошёл до самого конца. Жена же, видя, как внимательно он читает и молчаливо обдумывает прочитанное, очень радовалась, в надежде, что сие послужит ему в назидание ума, ведь не в его обычае было читать такие книги. И точно, по действию Божьей благодати так и случилось: ведь сия история запечатлелась в его душе столь глубоко, что он непрестанно размышлял над нею день и ночь. Посреди такового мысленного сосредоточения милостивый Бог коснулся его сердца, да так, что он презрел все мирские дела, не прилагал о них чрезвычайной заботы, а наоборот, действовал вопреки прежнему обыкновению. Ибо первоначально он был столь скареден, что и сам редко давал милостыню, и не любил, когда его домашние давали, а из-за алчности старался при оплате удержать что-нибудь из договорной суммы. Но после описанного спасительного урока, чтобы проучить себя за скаредность, он давал милостыню вдвое больше, чем просили, а тем, кто продавал ему что-нибудь, выплачивал денег больше положенного. Также он начал часто бывать в церкви, много постился, предавался молитве и другим благочестивым делам.

ГЛАВА III
КАК БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН ДАЛ ОБЕТ ЦЕЛОМУДРИЯ

Таким образом, смиряя плоть и приучая её к покорности, он возымел желание жить в целомудрии и посредством многих доводов и примеров увещал свою жену полностью отказаться от плотской близости и жить святой жизнью. Она же, хоть и была молода, согласилась со святым желанием мужа, и вместе они приняли твёрдое решение хранить целомудрие до самой смерти. Сразу, как только решение было принято, Иоанн в присутствии жены преклонил колени и с отвагой молвил: «Господи мой Иисусе Христе! Коль жена моя согласна блюсти целомудрие, то и я обещаю тебе соблюдать его, сколько буду жить».

И с той поры он больше не ложился спать в постели, а когда на ларе, когда на лавке, проводя большую часть ночи в бдении и молитве. И упражняясь некое время в подобных трудах благочестия, возрастая от добродетели к добродетели, ежедневно совершенствуясь на стезе Господней, давая большую милостыню бедным, возымел желание стать, наконец совсем бедняком и нищим ради любви к Иисусу Христу, чтобы, лишившись всех и всяческих земных забот, поспешать вслед за беднячком Христом, своим Господом. И тогда он начал всячески пренебрегать самим собой в людском присутствии, и ходил в худом платье.

ГЛАВА IV
БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН ОБРЕТАЕТ БРАТА ВО ХРИСТЕ – ФРАНЦИСКА ВИНЧЕНТИ

И таким образом, продолжая вести таковую жизнь, повстречал он однажды своего друга и товарища, чьё имя было Франциск, сын Мино де Винченти, мужа почтенного и одного из первых лиц того самого города. Ему Иоанн открыл тайну своего сердца, то есть желание совершенной бедности ради любви к Иисусу Христу, и просил и убеждал его в том, как славно было бы ему стать споспешником в этом деле. Потом они часто собеседовали, и много толковали о Боге и презрении к миру, и Франциск решил во всём быть единодушным с Иоанном.

Теперь, объединённые общей целью и желанием, они начали ради любви к Иисусу Христу щедро раздавать бедным свои богатства, которые прежде с такой алчностью и тщанием копили. Франциск стал ходить, как Иоанн, в весьма худом платье, решив подражать ему в манерах и вообще во всём. Об этой новости много говорили в том краю, ибо все были ошеломлены их дивной переменой. Воистину было чему дивиться, видя, как столь сановитые патриции города, богатые мирскими благами, глумятся и презирают с таким пылом самих себя, своё достояние и всё земное. Между тем, когда они таким образом проводили жизнь, случилось как-то раз, что сей новый воин Христов Иоанн был поражён телесным недугом, и заметив, как много внимания уделяется ему женою и оным Франциском, из стремления к бедности встал со своего ложа и, накинув на себя одеяло, ушёл в самую бедную богадельню из тех, что были в Сиене. Жена и Франциск, войдя в комнату и не обнаружив его там, много дивились. Тогда они отправились его искать по родственникам и друзьям и не могли найти. Наконец, обыскав богадельни, нашли его в той наибеднейшей, и молвили ему: «Почему ты так убежал? Нам пришлось тебя почти два дня разыскивать!» Иоанн отвечал: «Я был несказанно счастлив. Не позволите ли мне остаться? – хозяйка богадельни велела мне побыстрее сготовить миску травяной похлёбки». Однако после небольшого препирательства, чтобы больше их не огорчать, он вернулся вместе с ними домой.

Когда сей пылкий слуга Божий снова жил дома, у его жены гостила несколько дней монна Алесса из благородного семейства Бандинелли, жена мессера Никколо Черретани. Случилось так, что одной из ночей перед тем, как отправиться ко сну, она увидела, что комната Иоанна исполнилась дивного сияния. Не думая, что Иоанн находится там, она вошла, чтобы узнать причину, и обнаружила Иоанна коленопреклонённым на молитве без какого-либо естественного или привносного источника света. Из этого с уверенностью уразумев, что сие безмерное блистание происходит от Бога, она молча, без малейшего шума, ошеломлённая, покинула комнату.

И так продолжал он жить свято, пока спустя немного времени сын Иоанна, достигнув возраста двенадцати лет, не покинул сей бренный мир. За эту смерть Иоанн воздал благодарение Богу и много радовался, и был весьма утешен, видя, что стал свободнее и вправе предать Богу свои богатства. Так он и сделал: с той поры он стал ещё щедрее в милостыни, чаще приводил бедняков домой, омывал им ноги, давал пищу, переодевал в новую одежду.

Теперь уж жена Иоанна, видя его пренебрежение к самому себе и столь щедрое раздаяние имущества бедным, едва сносила таковое его благочестие, ибо, несмотря на то, что сама была, как уже говорилось, доброй души, не питала той же любви к бедности. Она уговаривала его, под предлогом умеренности и благоразумия, унять чрезмерную пылкость и порывы духа, умоляла и убеждала. На это он кротко отвечал ей: «Ты молилась Богу, чтобы я сделался человеколюбив и добродетелен, и об этом же ты молила святых Его, а теперь досадуешь на то, что я пытаюсь немного искупить свою скаредность и другие грехи!» Жена на это возразила: «Я просила, чтобы пошёл дождь, а не о том, чтобы потоп нахлынул!» А Иоанн уверял, что Бог показал ему и дал понять, что весь мир спит и бредит, и что жизнь человеческая подобна дыму и мимолётному ветру, и что тот, кто больше других собирает земных благ, тот совершает наихудшую сделку. И добавил, что следует помышлять о жизни небесной, которой не будет конца, которую можно обрести малым трудом, и, также, что, чем больше муки, претерпеваемые нами за Христа, тем больше утешения, за эти муки получаемые, ведь всякий, кто ради любви к Нему оставит богатства и почести, будет одарен такой душевной сладостью и утешением, что скажет: «Я отвергаю все наслаждения, какие могли бы мне дать и сто миров!» И многими другими словами он старался склонить её разрешить ему следовать за Христом в крайней бедности. И многократно со тщанием упрашивал её отпустить его, добровольно освободив от законных уз брака, чтобы лишённый всяческих земных попечений, он с большей лёгкостью мог посвятить себя Богу и ступить на стезю своего призвания. Но она никак не соглашалась его освободить.

ГЛАВА V
ОБ УДИВИТЕЛЬНОМ ДЕЛЕ, ЧТО ПРИКЛЮЧИЛОСЬ
С НИМИ И ПРОКАЖЁННЫМ БЕДНЯКОМ

Довелось однажды Божиим слугам Иоанну и Франциску идти слушать Мессу в Дуомо. И увидели они пред вратами церкви, среди прочих просящих милостыню бедняков, человека, больного проказой и полуголого, с головы до ног покрытого коростой и язвами. Увидев оного и поражённый до глубины сердца состраданием и жалостью к нему, Иоанн молвил Франциску: «Погляди на сего бедняка, лишённого всяческой человеческой помощи! Давай-ка перенесём его домой и позаботимся о нём ради любви ко Христу! Вот, мы пришли слушать Мессу, а тут представился случай совершить её!» Франциск отвечал: «Делай, что желаешь».

Тогда сей презренный Иоанн обнял того прокажённого, посадил его на скамью, поместил свою голову промеж его бёдер и, так нёс его на своих плечах с радостью, держа руки прокажённого в своих, и с милостивой нежностью щеками своими тихонько касаясь его изуродованных и израненных бёдер, то одного, то другого; и зайдя в дом, внёс оного прокажённого.

Жену ж Иоанна, когда она увидела его, от ужаса и отвращения перед безобразной болезнью немедленно стошнило, и она молвила Иоанну: «Такие-то товары ты мне доставил? Тащишь домой вонь и гнильё? Уйду из дому – и делай, что тебе заблагорассудится, по своему обычаю!» Но Иоанн отвечал ей кротко: «Пожалуйста, имей терпение! Человек этот – тоже создание Божие, искуплённый, как и мы, драгоценной Кровью, да и мы могли бы стать таким, как он, если б Бог изволил. Ради любви Христовой, прошу, разреши мне его уложить в нашу постель, чтобы дать ему отдохнуть немного. О, вспомни, сколько удовольствий мы получили и сколько сотворили грехов, оскорбляя нашего Творца! Неужто тебе кажется затруднительным немного искупить свою вину? Пойми, больные и бедные олицетворяют Христа, ибо сказано Им в святом Евангелии: всякий раз, как вы помогаете и благотворите одному из сих моих меньших, вы то мне делаете» (неточная цитата Мф 25:40 – прим. пер.). Она ответила: «Слишком много слов! Делай, что хочешь! Только меня не вмешивай! Но если ты положишь его в нашу постель, я туда больше никогда не лягу! Не видишь, что ли?! Не чуешь, как от него воняет – терпеть мочи нет!»

Тогда Иоанн и Франциск, не обращая внимания на слова жены, приготовили тёплую ванну, тщательно полностью вымыли прокажённого и, деликатно вытерев его, уложили отдохнуть в лучшую постель, в которой обычно спала жена, каковое обстоятельство она перенесла с досадой. В конце концов Иоанн, чтобы ещё больше смирить себя ради любви Христовой, испил немного той воды, в которой мыли прокажённого и, поручив жене, пока он будет в церкви, время от времени навещать больного, вместе со своим товарищем Франциском отправился обратно слушать Мессу. Жена не обещала делать нечего такого, тем не менее, начав ощущать уколы совести за то, что не выполнила поручение мужа, хотя и не ощущая сострадания к больному, она поднялась и пошла проведать прокажённого. Когда же она отворила дверь в комнату, то почуяла аромат чрезвычайной сладостности, как будто всяческие пряности и благоухания были собраны там. Отчего, не смея войти, она затворила дверь и начала горько плакать в сокрушении, особенно при мысли о тех словах, что она наговорила мужу о сем больном бедняке. Как раз в тот миг Иоанн и Франциск вернулись из церкви (по дороге они зашли купить сластей, чтобы потешить больного), и, едва они вошли в дом, Иоанн молвил жене: «Отчего ты плачешь? И что с нашим больным?» На что она, со многими слезами отвечая, поведала, что случилось, когда она ходила к нему. Поняв, в чём дело, слуги Божии, побежали в комнату и, открыв дверь, почуяли тот же самый сладчайший аромат. А раскрыв постель, никого там не обнаружили. Тогда они уразумели, что в облике прокажённого им явился сам Иисус Христос, и, осознав столь великий дар от Бога, воздали Ему от всего сердца благодарения. Но Божий слуга Иоанн, желая одному лишь Христу угождать, строго повелел жене, пока длится его земная жизнь, никому сего не разглашать. Она ж, узрев в явлении великое знамение Божие, предоставила мужу полную свободу, полностью разрешив его от законных уз брака, и отпустила, сказав ему: «Иди или оставайся – как тебе угодно, и отдавай ради любви Божией, что хочешь; больше я ни в чём твоим желаниям противоречить не буду».

Весьма возвеселившись о сем разрешении, Иоанн воздал хвалу Подателю всяческих благ. Затем Иоанн и Франциск, ещё больше исполнившись божественного пыла, пожелали совершенно покинуть мир, но, не доверяя собственному суждению, хотели получить добрый совет о стезе и образе жизни, какой им надлежит вести; и много молитв творили, и постановили, что для наилучшего выбора нужно получить наставление от кого-нибудь из монашествующих.

ГЛАВА VI

КАК ДОБРЫЕ СЛУЖИТЕЛИ БОЖИИ РАЗРЕШИЛИ ИМ ЖИТЬ В БЕДНОСТИ

В то время в Сиене были добрые и просвещённые служители Божии, люди великой святости, среди коих дон Пьетро де Петрони, родом из сего же края, весьма приверженный созерцанию, человек святой жизни и высокой учёности. У сего и многих других Иоанн испрашивал совета, какой стезёй лучше следовать за Иисусом Христом, и все они в одних и тех же выражениях отвечали, что самый верный, краткий и прямой путь – это самая ничтожная и презренная бедность, наименее являющая свою похвальную сторону людям и сокровенная от взгляда простецов.

Также Иоанн совещался со многими наставниками священного богословия, и они сошлись точно на том же самом, подтвердив, что презренная бедность есть путь Спасителя нашего Иисуса Христа, который призывал и говорил: «Кто Мне служит, мне да последует» (Ин 12:26).

Итак, выслушав здравый совет своих духовный друзей, слуги Божии ему с большим доверием последовали, поскольку слышали, что он подтверждается гласом величайшего советчика – Иисуса Христа, Который описал должную стезю соблюдения заповедей тому юноше, что его спрашивал, а когда тот пожелал узнать о более высоком образе жизни, незамедлительно добавил совет о совершенстве, сказав: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим и следуй за мною» (Мф 19:21).

Итак, они, приняв совет величайшего учителя Христа, решились следовать за Ним по стезе презренной бедности, но у Иоанна оставалась на руках дочка возраста тринадцати лет, а у Франциска – пятилетняя; обе законные и родные. Оба порешили поместить их в один из наилучших монастырей к досточтимым и порядочным девам бенедиктинского ордена, посвящённый святым Абундию и Абунданцию, называемый по-народному Санта-Бонда и располагавшийся примерно в миле от Сиены. В год Господень 1363-й они поместили оных девочек в тот монастырь. И разделил Иоанн своё имущество на три части; одну передал великому сиенскому Госпиталю, другую – вышеупомянутому монастырю Санта-Бонда, а прочее – сестричеству Девы Марии под условием, что оный монастырь и сие сестричество обязуются ежегодно выдавать его жене определённую сумму денег и пропитание, а также ей будет предоставлена в услужение горничная. Всё это он сделал по согласию со своей женой, приняв во внимание её приданое. Прочее своё имущество он уже раньше роздал бедным, ибо несколько раньше оставил продажу сукном и иные торговые занятия, какие вёл в Сиене, Перудже и других краях, и всё предал Богу, а достояние его составляло около десяти тысяч флоринов. И Франциск подарил ради Божией любви оному монастырю всё своё имущество, движимое и недвижимое, при условии, что аббатиса должна будет принять монахинями в сей монастырь шесть бедных девушек ради любви Божией без какого-либо приданого. И привёл он свою дочку пред алтарь сего монастыря, и, дабы милостыня его была совершенна, принёс в дар также и себя самого, и дал аббатисе обет целомудрия, бедности и послушания, сказав: «Славлю Бога, который оказал мне милость, приняв в дар все мои блага и меня самого. Я желаю, чтобы монастырь не обязывался давать мне ни кусочка хлеба, разве что в качестве милостыни, как и прочим нищим». Он пожелал, чтобы договор о сем был заверен рукою публичного нотариуса, и от умиления пред сим все присутствовавшие плакали.

Итак, сии бравые рыцари Христовы, обручившись с крайней бедностью, в веселии принялись нищенствовать, испрашивая хлеба и вина ради любви Христовой, достигли таким образом высоты духа, попирая мир сей ногами своими, всё земное почитали за грязь и во все дни возрастали в желании пострадать и претерпеть мучения из любви ко Христу. Голод, жажду, холод, наготу, бесчестье и позор, все насмешки мира они из любви ко Христу принимали как приятности и утехи. Воистину удивительно было видеть мужей достопочтенных и с мирской точки зрения благоразумных да осмотрительных, сделавшимися теперь глупыми, дабы стать мудрыми. И хотя сей Божий человек Иоанн, прежде чем сделаться бедным, расхаживал в пышных одеждах, окрашенных в яркие цвета и весьма изысканных, и зимою, низко надвинув капюшон, носил под камзолом поддёвку из изысканнейшего меха, и перчатки на меху, и, порой, по две пары штанов одни поверх других, и туфли с носками, и ел у огня кушанья нежные и тонко приготовленные – при всём этом часто страдал от болей в желудке и боку, мучился головными болями и прочими недугами. Теперь же он, разогретый божественным пламенем, позабыл все роскошества и попечение о плоти, ходил босой и с обнажённой головою, в убогой мантии и коротком плаще из сурового ворсистого сукна, да ещё и латаном, пищу принимал грубую и по-деревенски сготовленную, и, тем не менее, исцелился от всех своих недугов и освободился от присущих ему болей. Из-за любви, какая пылала в его груди, он так согревался, что естественный холод был изгоняем прочь из его тела, по каковой причине те скудные одежды, что он носил, оставались расстёгнуты на груди. Всё сие наблюдя, один из его друзей спросил при случае, сказав: «Да не холодно ли тебе, Джованни?» На что тот ответствовал: «Дай-ка мне твою руку!» – и взяв его за руку, возложил её себе на грудь и спросил: «Похоже на то что, я мёрзну?» – на что друг ответил, сказав: «Уж точно нет! Напротив, ты так горяч, что руке терпеть невмоготу!»

Центральная площадь Сиены, которая не раз упоминается в жизнеописании бл. Иоанна

ГЛАВА VII

ОБ УДИВИТЕЛЬНОМ ПОДВИГЕ, КОИМ ПОДВИЗАЛИСЬ ДОБРЫЕ СЛУГИ БОЖИИ

Итак, добрые слуги Божии, живя в бедности и презрении, предавались подвигу, сколько могли. Дабы следовать по стопам Господа своего Иисуса Христа, порешили они принимать позор там, где прежде пользовались почётом. Поскольку они занимали некогда в своём городе высшие должности среди девяти приоров и помнили славу и почесть, что воздавалась им на протяжении двух месяцев, то пожелали они в течение того же срока и в том же самом дворце пребыть в унижении, исполняя презреннейшие обязанности. Поскольку во дворце не было источника воды, они всю потребную воду носили от колодца, что на площади; также носили и дрова вверх по лестнице; помешивали жаркое на кухне, мыли миски, кастрюли и прочую нужную утварь; подметали лестницы и площадь перед дворцом, и выполняли всякую низкую работу. В течение тех двух месяцев, ставши ради любви Христовой ничтожными прислужниками повара, они не желали ни есть, ни пить во дворце, но на улицах испрашивали себе пропитание. Также и в пригородах они подобным образом унижали себя: подметали под дверями в домах умерших, носили свечники в церкви, погребали трупы и выполняли прочие подобные работы; а когда им из почтения отказывали, то умоляли ради любви Христовой не лишать их духовного прибытка. И все перечисленные дела они выполняли без какой-либо платы, чтоб только проучить самих себя за те почести, коими они прежде у себя на родине пользовались.

Пребывая в таковом подвиге, они получали от одних издевательство и насмешку, а от иных – похвалу и почтение. Но ко словам, хвалебным или же поносным, они не склоняли слуха, а дальше пеклись о спасении душ своих и ближних, за исключением одного случая, когда Божий человек Иоанн, дабы проучить себя за прежнее обыкновение торжественно разъезжать верхом по городу, сел на осла и кружил на нём по рыночной площади. Какие-то торговцы, сидящие в своих лавках, увидев его на осле, потешались над ним словом и делом, а Иоанн с весёлым видом говорил им: «Вы надо мной смеётесь, а я смеюсь над вами», как бы желая сказать: «Вы презираете меня за следование Христу, а я вас – за следование миру».

Столь суровым житием Иоанн и Франциск служили Богу с того дня, как начали нищенствовать, года два или больше, и не было с ними никого иного за товарища. Однако их святость, как город на вершине горы или как свеча на свечнике, не могла оставаться сокрытой долго; так что многие, видя, какие богатства и почести отвергли Иоанн и Франциск, какое унижение и бедность они ради любви Христовой прияли, и привлечённые благоуханием их добродетелей, возымели такое почтение и благоговение перед ними, что по их примеру и наставлению оставляли пороки и грехи, предавались святым деяниям и благим обычаям; некоторые, отвергнув мир, принимали иночество, и весьма многие, оставаясь у себя дома, исправляли свою жизнь и провождали её добродетельно. Также многие граждане, желая в совершенстве послужить Христу, присоединялись к Божиим слугам Иоанну и Франциску, вовсе отвергали мир и становились вместе с оными почитателями презренной бедности. И так ходили по городу сии люди Божии, восхваляя громки голосами имя Иисуса Христа, ласково поощряя грешников обратиться к покаянию.

ГЛАВА VIII

КАКИМ ПОРЯДКОМ ОНИ ПРИНИМАЛИ НОВИЧКОВ

Когда они кого-то намеревались принять в своё бедное товарищество, то по обыкновению подвергали оных величайшим испытаниям; так, порой, они везли новичка в оливковом венце верхом на осле – когда вперёд лицом, а когда и назад, – через город, а сопровождающие его также несли оливковые ветви в руках и выкрикивали «Да здравствует Иисус!» или «Слава Христу!» либо же пели какие-либо божественные песнопения. Кого-то провозили раздетым до портков, и распевали на тот же манер, либо же ругали его, называя мошенником, сквернавцем, худородным, или осыпали иными оскорблениями. Другой раз водили кого-нибудь по городу со связанными за спиной руками и верёвкой на шее, точно вора на виселицу, будто бы намереваясь его вздёрнуть, и говорили по дороге любопытствующим: «Помолитесь за сего грешника; просите Бога укрепить его; прочтите «Отче наш» да «Богородицу» за спасение его души», и иными подобными речами испытывали его. Чаще же всего, когда кого-то сии братия принимали, то оный обыкновенно раздевался пред образом Девы Марии, что на площади, и там переоблачался в нищенское платье, и все были с оливковыми венцами на головах, и двое из них распевали разные божественные песнопения. Такими вот способами и смиряли новичков, дабы посредством сего духовного урока заложить в них совершенное основание.

Ибо Божий человек Иоанн говорил, что истинный путь поисков Христа заключается в подвиге смирения и в перенесении позора; и среди позора и всяческих оскорблений становится известно, кто любит Христа. И говорил Иоанн, пламенея духом: «О, сколько трудов люди переносят, а не достигают Иисуса Христа! И сколь малая на нас возложена работа, чтоб отыскать сию Истину! Воистину работа вся лишь в том, чтоб избавиться и освободиться от блеска и почёта. О блеск и почёт проклятый! Сколько зла ты нам творишь! Ведь ты Бога отнимаешь у нас, а одаряешь нас трудами многими! Отбросим сей скверный рассудок и возвратимся к простоте святой и чистоте. Изведал я на опыте, что есть куда больший пламень и свет, чем тот блеск, коим мир себя ослепляет. Будьте безумны, сколько сможете, и станете мудры. Христос да сделает вас безумными, ибо нет ничего полезнее этого; ведь тем больше нам подобает отвергать почёт, чем больше мы приобщаемся Христу». И подобными речами он побуждал их подвизаться в смирении.

ГЛАВА IX

ОБРАЩЕНИЕ СЫНА НИККОЛО ДИ НЕРДУЗА

Однажды пришёл к Божиему слуге Иоанну сын некоего Никколо ди Нердуза, их согражданина, юноша лет двадцати с небольшим, и с великим пылом говорил, что хочет стать одним из его чад и готов сделать всё, что тот изволит. Иоанн, желая проверить, вправду ли у него достанет решимости, сказал, что желает раздеть его и облачить при колодце на площади. Юноша отвечал, что, мол, делайте с ним, что угодно, как с трупом. Тогда Иоанн со спутниками своими отправились на рыночную площадь и, поклонившись пред образом Богоматери, подошли к оному колодцу, где Иоанн распорядился неким молодцам юношу того разуть, после чего все обратились вновь к Мадонне и сняли с него одежду, и облачили в убогое платье. Тогда же беднячок Христов Иоанн, ликуя о славе Божией, сообща с одним из своих спутников по прозвищу Башка, воспели божественное хваление, что начиналось со слов: «Иисус Христос дражайший, Он любит тебя крепко». Затем же все вместе повели новичка к Дуомо, по каковой причине туда собралось великое множество горожан, как это обычно бывает в таких случаях, и причиняло это ему значительные унижения, кои он переносил ради любви Христовой.

Сей юноша говорил потом, что легче было бы умереть, чем терпеть те мучения, но благой Иисус вскоре воздал ему за них, ибо следующей ночью сам Бог явился ему, так что от преизбыточествующей радости он не мог уснуть. Бог творил чрез него дивные дела и великие откровения, рассказам о коих поражались слушавшие. С великим пылом сей юноша увещевал Иоанна и братию его проповедовать имя Христово, говоря, что пришло время, когда Бог явит многую милость грешникам. Говорил также, что Иисус Христос молвил ему: «Поведайте людям, что если кто исповедуется и истинно раскается и с верою призовёт имя Моё, тот увидит, что Я сотворю для него».

Сей ученик, получив великие духовные утешения, чрезвычайно уязвлен был любовью к Иисусу, и придя с Иоанном в монастырь Санта-Бонда передал аббатисе Христово послание, сказав: «Открыто мне было, что это по вашим молитвам получил я благодать сию и что подобает нам молиться за людей, ибо будем услышаны; и что все молитвы прекрасны пред ликом Божиим», а также и прочие дивные вещи. С таким пылом он говорил, что настоятельница спросила его: «Скажи мне, раз так ты любишь Христа, как утверждаешь, то что бы ты сделал из любви к Нему?» Юноша отвечал: «Всё на свете, что только прикажете!» Тогда аббатиса молвила ему: «Поди разденься догола, да ступай через всю Сиену, призывая имя Христово!», а сказала она сие, чтобы проверить, правду ли он говорит. Он же отошёл и разделся, и в великом порыве двинулся прочь, но настоятельница сказала Иоанну, чтобы тот юношу догнал и заставил вернуться назад.

И описывая этот случай особо, Божий человек Иоанн сообщал своему духовному другу, брату Григорию из Сан-Доменико, который тогда собирался проповедовать в Вольтерре: «Теперь вы видите, как Христос одаривает благодатью тех, кто предаётся Ему, искренне сокрушаясь, так что когда-нибудь Он даже людей грешных и обмирщённых понудит воспринять толику совершенства».

Кафедральный собор Сиены. Фото: www.travelingintuscany.com

ГЛАВА X

ОБРАЩЕНИЕ ТОММАЗО ГВЕЛЬФАЧЧО

Также никоим образом не подобает мне умолчать о чудесном обращении Томмазо ди Гвельфаччо. Сей был гражданином Сиены высокого рода, принадлежал числу Девяти управителей, был привержен чревоугодию и всяческим удовольствиям чувственным да мирским, презирал всех иноков, наипаче же, сию бедную братию. Но однажды, когда Божий слуга Иоанн выходил из города с кем-то из своих беднячков, имея целью навестить возлюбленный свой монастырь Санта-Бонда, оный Томмазо забавы ради пошёл за ним.

Когда Иоанн достиг пересечения трёх дорог, где был воздвигнут высокий деревянный крест, он обернулся и, увидев Томмазо, молвил ему: «О Томмазо, не окажешь ли ты мне милость ради любви Христовой?» Томмазо ему ответствовал: «Что в моих силах, я охотно для тебя сделаю». А Иоанн говорит ему: «Прошу тебя, ради любви к Иисусу Христу, преклонив колени у подножия сего креста, прочти разок Отче наш и Богородицу!» Отвечал Томмазо: «Коль ты ничего другого не желаешь, то я не один раз, а дважды их прочитаю». Иоанн возразил: «Ничего другого я от тебя не требую». Тогда Томмазо, стянув капюшон с головы, стал наземь коленопреклонённо и начал читать Отче наш. Милосердный Иоанн тоже склонил колени и сотворил о нём тёплую молитву Богу, прося просветить его Своей истиной и зажечь Своей любовью. Несколько помолившись, Иоанн поднялся, а Томмазо повергся к его ногам, прося прощения и говоря: «Не уйду, пока ты не примешь меня в свою святую братию – наименьшим из сынов».

Итак, обратясь чудесным образом, он снял одежду свою и по-нищенски, подобно другим, облачившись, был принят в бедное сие товарищество. Сему обращению изумлялся весь город, и большинство не верили, что он выдержит, а Божий человек Иоанн, ставший крепким воином Христа и отважно за честь Его ратоборствующий, сердечно утешал Томмазо, говоря ему: «Помнишь, возлюбленный брат, как поработал ты на мир злокозненный? Так возымей желание и потщись, чтобы теперь Иисус Христос, наш Господь, принял тебя во служение ради вящей славы Своей. Знай, что по мере веры твоей и желания Бог соделает душу твою великою и благою. Посему отважно взыскуй Иисуса Христа и труждайся ради славы Его».

И Томмазо вступил в победоносное сражение с миром, диаволом и плотью, и, подобно прочим беднякам, ходил босой и с непокрытой головой. Однажды некий светский брат, собиравший подаяние для своего монастыря, увидев у Томмазо, который прежде часто над ним насмехался, огромный чёрный волдырь на голове, молвил в шутку: «Что, Томмазо, так объелся свиной печёнкой, что на голове выперло?» На что тот кротко ответствовал: «Теперь ваш черёд». И, так смиряемый многими, он по благодати Божией, возрастая от благого к лучшему, выдержал до самого конца.

ГЛАВА XI

О ВЕЛИКОМ ПОДВИГЕ, ПРЕДПРИНЯТОМ БЛАЖЕННЫМ ИОАННОМ ПО ДОРОГЕ НА МОНТЕККЬЕЛЛО

Однажды шёл Христов слуга Иоанн вместе с Франциском Винченти, с Ванни и ещё одним из своих товарищей в Монтеккьелло. Когда были они близ Сан-Джованни, что в Ассо, проходя мимо земельных владений, подаренных Иоанном монастырю Санта-Бонда, он, желая проучать себя за грехи на всяком месте, где прежде живал, разделся наг до самых штанов и повелел товарищам провести его на верёвке, посекая розгами, чрез все окрестные сёла, и чтоб тот, кто будет тянуть за верёвку, говорил: «Вот тот негодник, что хотел заморить вас голодом! Он ссужал вас каждый год старым порченым зерном, потом требовал взамен новое и хорошее, да ещё и больше обычного, и хотел за него по флорину за четверик. Задайте-ка этому злодею, мироеду!» и так, они вели его, стегая, через все сёла, и тянули, и дёргали за верёвку, да так, что дышать он мог с превеликим трудом; осыпали упомянутыми оскорблениями, творили и говорили всё так и столько, как им было предписано послушанием. А люди, оцепеневшие от столь плачевного зрелища, видя таковое унижение человека пред ними, в благоговейном сострадании и весьма великом изумлении не могли вымолвить ни единого слова. После того смиренный Иоанн молвил своим братьям: «Христос вам воздаст за проявленное вами послушание и любовь ко мне, однако не думайте, будто я сполна расплатился за греховные и порочные желания, что я испытывал в сих местах; за них меня стоило бы протащить по всему сему краю!»

ГЛАВА XII

ОБ ОБРАЩЕНИИ МЕССЕРА ДОМЕНИКО ИЗ МОНТЕККЬЕЛЛО

Другой раз, держа путь на Монтеккьелло, Божий человек Иоанн со своими бедными братьями, остановились в Корсиньяно, проповедовали имя Христово, были безмерно почтены слушателями и, переночевав, наутро с величайшими затруднениями отправились оттуда.

Однако в пути они как-то замешкали, и жители Корсиньяно послали за ними, прося ради Бога возвратиться, ибо один из них рассказал, что ночью узрел в видении утопающих и что они были избавлены от опасности и смерти руками Иоанна и его товарищей. Бедные братья из милосердия возвратились в Корсиньяно, и потрудились весьма плодотворно. После чего они добрались до Монтеккьелло, где обнаружился народ весьма жестоковыйный и упрямый, по каковой причине им пришлось перенести ради Христа многие муки и обиды. И когда Божий слуга Иоанн убедился, что тамошние жители не боятся Бога и заповедей Его не соблюдают, то узрел в духе бич, который Бог уготовал им, и больше чем на десять лет вперёд предсказал им, что если они не исправятся, то постигнет их опустошение, что и приключилось; ибо в последующей войне между флорентинцами и сиенцами Монтеккьелло был захвачен и разорён.

Но не сказать, чтоб совсем без плода остался там Божий человек Иоанн, ибо благодаря святым его словами обратились мессер Доменико да Монтеккьелло, доктор права, и монна Антония, его жена. Сей мессер Доменико с пылом предался Богу и стал одним из наипервейших в товариществе; он обладал величайшим духовным разумением, был наделён великим даром слёз и молитвы, и он же перевёл на народный язык, к утехе Иоанна и его товарищей, книжицу о Мистической Теологии, написанную неким святым мужем из ордена картузианцев. Кроме того, двенадцать синьоров, правившие в то время в Сиене, назначили оного мессера Доменико викарием в Петриуоло на год, кою обязанность он исполнял с дозволения Иоанна, и впоследствии, когда Иоанн с братией приходил в Монтеккьелло, он по большей части останавливался у него дома.

Ещё некто из тех же краёв, по имени Франческо, последовал за Божиим человеком Иоанном стезёю презренной бедности; обратившись ко Христу, он предстал жене и детям босой и бедный, как прочие его товарищи, и благодаря его смирению и унижению супруга его обратилась тоже.

ГЛАВА XIII

ЧТО БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН ДЕЛАЛ В МОНТАЛЬЧИНО

После того пришёл Божий человек Иоанн с бедными своими братьями в Монтеккьелло и проповедовал там о деяниях Божиих и спасении души, и своим пылом, своими слезами привёл всех в том краю в такое волнение, что многие мужчины и женщины от всего сердца переменили жизнь, и среди тех, кто обратился ко Христу, был Фацио ди Бетто, ставший последователем Иоанна и никогда его не покидавший, а также Агостино и его супруга монна Бинда. Сей дошёл потом до такой пылкости, что едва заслышав какое-нибудь упоминание о Христе, не мог удержаться от горячих рыданий, и его жена точно так же. Ещё из той местности бедняком Христа ради сделался некто по имени Барна; он был усердным слугой Божиим и пел многие святые гимны. А ещё обратилась ко Христу некая монна Якопа из тех же краёв – с мужем и четырьмя детьми. О ней Иоанн говорил, что была она усердней и самоотверженнее всех, кого ему доводилось видеть. Ибо весьма часто бывала она по причине пыла своего вне себя, да так, что упала однажды лицом в очаг, а на пути порой падала в грязь; и была она обильно наделена даром слёз, весьма смиренна и милостива.

Было, когда Иоанн со своими товарищами остановился в Монтальчино, пришёл туда Франческо из Монтеккьелло, и когда оный Франческо в ночь на воскресенье занимался самобичеванием в часовне при оратории флагеллантов, где и сии бедняки Христовы ночевали, то был он внезапно так тронут пылом Христовым, что не мог спать всю ночь, будто пронзило его что-то; и Иоанну не давал уснуть, и кричал он, что до сего мига не ведал Христа, и что все дела его прежние суть лицемерие и слепота. А потом на следующую ночь пыл его ещё возрос и усилился, он проливал обильные слёзы, и безудержно восклицал, ликовал и плясал, по причине чего Иоанн весьма дивился, ибо сей Франческо был новичком среди воинов Христовых, и никто ему не давал наставления, способного возбудить эдакий пыл. И когда вернулся оный Франческо в Монтеккьелло, то начал, бродя повсюду, столь горячо возглашать имя Христово, что его считали безумным.

Божий слуга Иоанн провёл в Монтальчино несколько дней, и во время пребывания там около двадцати его бедняков-товарищей занемогли лихорадкой, ибо сей недуг был обычен в том краю. И Мео Маттини из оных мест благотворил им, принося сахар, вино и прочие добрые яства. Также и Франческо из Монтеккьелло, его супруга и три пожилые донны принесли им из своего города множество продовольствия. А с собою Франческо привёл молодого племянника мессера Чоне, графа Монтеккьелльского, и сей пред Иоанном и прочими разулся, отдал всё своё платье и деньги оным дамам из Монтеккьелло для раздаяния во имя Божие и так сделался одним из бедняков Христа ради. А супруга Франческо и прочие донны премного были наставлены жизнью и учением Божиего человека Иоанна и товарищей его, так что возвратились они в Монтеккьелло в упоении от Иисуса Христа. Среди занемогших беднячков были мессер Доменико из Монттеккьелло, Амброджо из Джукки и Джованни д’Амброджо д’Аньолино, гражданин Сиены. Сей Джованни от упомянутого недуга так и умер бы, если б не был чудесно исцелён Богом по молитвам Божиего слуги Иоанна и его товарищей. В то время как оный Джованни д’Амброджо болел, слуга Божий вопросил его однажды: «Скажи-ка, Джованни д’Амброджо, чего бы тебе хотелось больше всего? Что бы мне сделать, как думаешь? Предаться молитве, избегая мира? Иль ходить, вопия об имени Христовом?» На сие был дан ответ: «Не преставай вопиять о Христе!» И о сем печалился он до самой смерти, ибо немощен был телом.

Они пробыли в Монтальчино уже четырнадцать дней, и один юноша из охранников цитадели оного замка так умолял Иоанна, чтобы тот взял его в число сынов своих, что невозможно было от него отделаться, и пришлось принять. Сей юноша позволил себя провести по Монтальчино в сорочке, с поводком на шее, терпя злословия. После того смиренный Иоанн с беднячками своими добрейшими покинул Монтальчино тайно, ибо велико там было благоговение перед ними.

ГЛАВА XIV

УВЕЩАНИЕ О ЛЮБВИ И ПОДВИГЕ

Божий человек Иоанн говорил, что видит и примечает во всём мире христианском больше, чем когда бы то ни было, доблестных свершений, больше ведения, больше благонравия, больше учтивости, больше обходительности, больше служения; и всё сие было бы свято, да и есть таково – постольку, поскольку имеет в себе любовь, а вот её-то, похоже, и нет; по крайней мере, нет той истинной, которую Христос возжигает в душе. И желая в сем пособить, он говорил, что видит лишь три средства.

Первое: непрестанно говорить об Иисусе Христе, о Его любви и великих благодеяниях для души, и чем громче сие говорится, тем глубже чувствуется. Второе: многую любовь и милость ко всем творениям выражать в великом ликовании; сим вторым способом, считал Иоанн, Христу воздаётся честь куда большая, чем любой длинной проповедью, ибо так и в любящем, и в любимых возжигаются великие чувствования и пламенеет любовь к Богу. Третье: предаваться великим подвигам, кои отсекают нас от нас самих, и делают нас свободными. Говорил от также, что, коли следовать сим трём правилам усердно, то душа точно не избегнет благ; а кроме того, познавать Христа необходимо в смирении и с благодарностью. И как бы в подтверждение его слов произошёл один случай, когда он был в Монтеккьелло, где он встретил троих обращённых им местных, и мал был пыл в них, а когда Иоанн заговорил с ними о Христе с великим ликованием, так они сразу же зажглись куда более горячим чувством к Богу, и некий мальчик, сын одного из этих троих, был охвачен внезапным пылом, хоть и не ведал, что с ним делается. Прочие также восприняли пыл, и столь загорелись они божественной любовью, что готовы были в огонь кинуться, претерпеть любые муки и поношения во славу Иисуса Христа.

По сему поводу многомилостивый Иоанн говорил возлюбленным своим братьям: «Как мне кажется, добродетели пребывают в небрежении потому, что небрегут говорить о Боге, ибо изведал я, что, когда язык нечто говорит, так и сердце то с необходимостью чувствует, и кто говорит о мирском, тот расхолаживается и помышляет только о мире, а коли кто о Христе говорит, то и помышляет о Христе. Посему, коли желаете приять Христа, всегда говорите, или пойте, или читайте о Христе, либо же размышляйте о Нём, или пребывайте в молитве к Нему. Знайте, что нет большего соблазна, чем прятаться и молчать о милостях и дарах Божиих, ибо сладостное слово об Иисусе Христе – это пища и жизнь для души. Душа, о Христе говорящая, никогда им не будет покинута. Христос всегда будет рядом с ней. Так что, если даже весь мир вам скажет молчать об имени Христовом, лишь посмейтесь над ним; ибо кто исповедает Его пред творениями, того исповедает Он пред Своим Отцом. Посему заклинаю вас, никогда не забудьте сие святое искусство – говорить о Боге». И воскликнул он, пылая духом: «Увы! увы! Не спите! Выкликайте день и ночь на улицах и площадях имя Христа благословенного! Идёмте в ад, коли будет нужда, напоминать о Нём и славить Его! Раз весь мир туда идёт, потому что не помнит Его, тогда мы пойдём туда кричать и голосить: Слава славная святейшему имени Иисусову! Не ленитесь, языки, не тучнейте, сердца, кричите о Христе Распятом: Слава Христу Распятому, тысячу тысяч раз! Слава святейшему имени Иисуса Христа вовеки! Славься, Христе, во всём свете, в душах во всех: Иисусу Христу честь и слава! А нам… стыд и позор».

Ещё было так, что Божий слуга Иоанн, находясь однажды в Монтеккьелло, зашёл проведать одного местного больного, который, несмотря на свою терпеливость, целыми днями стенал, не находя покоя, ибо жестокий недуг причинял ему величайшие муки. Милостивый Иоанн начал утешать его, умоляя до самого скончания хранить терпение, ведь Бог попустил сей недуг для блага его и спасения души, а в грядущей жизни его ждёт воздаяние. Потом, пожелав осмотреть его, раскрыл и, увидев его всего покрытого язвами, возымел величайшее сострадание. Затем безо всякого страха и отвращения, а с великой любовью, склонился к нему и ради Христа всего языком своим вылизал, вслед за чем сказал: «Благословение Христово да пребудет с тобою, будь покоен, ибо Бог окажет тебе милость!» Едва же Иоанн ушёл, сей недужный почувствовал, что ему лучше и что мучения оставили его.

Позднее, когда Иоанн со своими беднячками сидел за трапезой, им из великого почтения подали курятину, и милостивый Иоанн, взяв одну порцию и молвил спутнику своему Ванни: «Держи, отнеси больному тому и скажи ему, чтоб утешился во Христе». Ванни проворно снёс угощенье больному, а тот, увидев Ванни, возвеселился весьма и молвил: «Скажи Иоанну, что по благодати Божией да от его милосердия мне лучше, и муки отступили». А спустя не много времени оный больной оставил сию жизнь, и за его неустанную терпеливость в пору великого недуга милостивый Бог явил через него чудеса.

Иоанн вкушал мясо премало и притом весьма неохотно, но когда его угощали, то, чтобы не казаться особенным, делал вид, что ест, как другие. За столом он всегда вздыхал, а зачастую и плакал, принимая пищу.

ГЛАВА XV

ЧТО БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН СВЕРШИЛ В АШАНО

Однажды Божий человек Иоанн, его верный Франциск Винченти и иные несколько спутников, держа путь к замку Ашано, изголодались, утомились и обессилели. Тогда они заглянули в дом одного бедного крестьянина и попросили: «Ради Христа умоляем, дай нам поесть!» Крестьянин ответствовал: «Мало еды у меня, но часть сего малого охотно вам дам». На что путники сказали: «Умоляем, приготовь капустки!» А крестьянин в ответ: «Бог свидетель, нет у меня – ведь ватага Анекино или ещё какие наёмники всё посрезали вплоть до кочерыжек, так что во всей окрестности не найти и листочка капустного». На что слуги Божии ему говорят: «Поди погляди хорошенько, вдруг что найдётся!» Возмутившись, крестьянин ответил: «Я-то схожу, да только ведь точно нет ничего!» Итак, он вышел. И обнаружил множество превосходной капусты, и с превеликим изумлением нарвал её и велел приготовить. Позже, за трапезой, сии бедняки Христовы новый вопрос задали крестьянину: «А не дашь ли нам и порею?» Тот отвечал: «Порей, равно как и всё съестное, расхитили. Однако, если желаете, пойду погляжу: вдруг снова чудом что найдётся»; и они сказали ему сходить. Итак, вышел крестьянин и нашел порей, и с весельем великим принёс им; и премного дивился каждый капусте и порею, и все возблагодарили Бога, творящего чудеса через слуг Своих.

Когда прибыл усердный Иоанн с беднячками своими в Ашано и проповедовал там Слово Божие, народ местный был так глубоко растроган, что благословлял восклицавшего «Слава Христу Распятому» и так воспылал божественной любовью, что чудно было видеть. Бедняки же оные и некоторые монтальчинцы, следовавшие за ними, нашли приют у братьев миноритов, кои приняли их со многим ликованием и не могли насытиться общением с ними. Среди прочих в том краю обращён был некий Джироламо, ставший впоследствии одним из сих пылких спутников Иоанна. Был он человек великого ума и усерднейшего подвига, святой жизни и высокой учёности; он часто был восхищаем в исступлениях.

Как-то в другой раз, проходя близ Ашано, Божий человек Иоанн, чтобы не путешествовать в святые дни, постановил субботу (на которую приходился праздник Матери Божией) и воскресенье провести в Ашано и заночевал у мессера Якопо Грифоло, который был счастлив оказать ему великое радушие. Позже туда пришёл Барна из Монтеккьелло, принесший письмо от Франциска. И когда пламенный Иоанн прочитал сие, то вышел прочь из дому в восторге, и вместе с оным Барной они ходили по городу и окрестностям, воспевая хвалы со столь великой радостью, что, как потом говорил боголюбивый Иоанн, он тогда носом обонял те нежнейшие ароматы, какие в иные времена ощущал только душой.

ГЛАВА XVI

УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА О СВЯТОЙ БЕДНОСТИ

Молвил Иоанн, беднячок Христов: «Отдавайте себя Богу безо всякой меры, отложив всё прочее, ибо время коротко и жить нам мало осталось, и блаженны возлюбившие Христа безмерно. Тому, кто любит что-либо не ради Бога, сие препятствует Бога любить и разум ему помрачает. Ибо как нечто, возлагаемое на очи телесные, лишает нас видения, так же и то, что вне Бога любимо, разрушает связь с Богом и лишает нас света истины Христовой. Святая бедность опустошает душу от земных забот и привязанностей ко всякому творению, и душа, опустошившись, легчает, и от малейшего Божьего касания приходит к созерцанию Его, а от малейшей мысли – к размышлению о святых страстях Христовых. И питается сим душа, и тешится, и оплакивает дурно потраченное время, и оскорбления, нанесённые ею Богу, и желает совершить в себе воздаяние всевозможным подвигом, желает обрести смирение и терпение, и с великим умилением принимать творения ради любви ко Творцу, себя ненавидя и презирая; и желает претерпеть многие оскорбления и муки, преследуемой быть всеми, ибо знает, что Бог благ, а она сама – порочна и ничтожна.

Посему, братья мои, знайте: Иисус Христос хочет, чтоб были вы любящими ревнителями святой бедности, приняли её всей душой, и того ради береглись какого-либо обладания, точно яда, ибо дьявол будет стараться понудить вас хотя бы о мелочи сказать: «Это моё». Не обременяйте людей чрезмерно, ибо то ни им, ни Богу не угодно, а придерживайтесь бедности святой, чистой и незапятнанной, и не дайте её ни испортить, ни запятнать, ибо она есть то основание, на коем зиждется обитель всех добродетелей, она – кормилица смирения. Посему, не имея при себе иного достояния, кроме бедности, не пожелаем ни престола императорского, ни обилия богатств его. Молвим в пылу духовном: «Бедность! бедность! Не понимают языка твоего! Так славься же, святая бедность, в наших сердцах!»

ГЛАВА XVII

О ДВУХ ЧУДЕСАХ, СЛУЧИВШИХСЯ С БЛАЖЕННЫМ ИОАННОМ

Также шли однажды Иоанн и Франциск со своими бедными братьями по дороге, и когда добрались они до Торраньери, один из спутников так занемог, что и есть не мог. И вот, Иоанн, приблизившись к нему, с нежностью пытался утешить его и спрашивал, не желает ли он чего-нибудь особенного? Недужный отвечал: «Ничего не хочется. Разве что немножко латуку. Думаю, мне б от него полегчало». Тогда человеколюбивый Иоанн пошёл в сад и прилежно оглядел всё вокруг, но не нашёл ни клочка латука. Не ведая, что делать, ибо горячка у больного усиливалась и некуда было податься, он прибег к божественной помощи, склонился в саду на молитву и просил Бога подать утешение бедняку своему. Завершив молитву, он узрел пред собою прелестную плетёнку, полную латука. Схватив её, Иоанн, воздал хвалу и с великим веселием отнёс латук больному, который, с охотою поев, вскоре был от своего недуга избавлен.

Ещё как-то раз, держа путь, христолюбивый Иоанн с пылкими собратьями достигли обширного луга, где росло величайшее множество цветов. Спутники, возжегшись пылом духовным, схватили стремительного Иоанна, повалили на землю и в мгновение ока засыпали таким ворохом цветов, что его стало совсем не видно. Дав ему полежать в таковом виде, начали раскапывать. И когда убрали цветы с его лица, узрели святой лик столь блистающим, что с великим трудом их глаза переносили таковое зрелище, но мало-помалу сей блеск угас.

ГЛАВА XVIII

УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА О ТЕРПЕНИИ

Молвил пылкий Иоанн: «Зажжём наново огонь любви нашей от пылающей любви Христовой и уразумеем, что ничего хорошего до сих пор не сотворили; приложим же всё сердце и волю, чтобы пробудиться и обновиться, и приготовимся принести обильные святые плоды, и со всяческим смирением возымеем ради любви Христовой терпение ко всякому человеку и при любых превратностях. Бог посылает душе утешения и лишения, дабы во всех обстоятельствах она была плодоносна; как мудрый работник морозу в январе радуется не меньше, чем майскому зною, ибо под снегами и льдами злаки пускают корень. И посему да не страшат вас испытания, кои суть жизнь и венец души нашей; напротив, воззрим на них с веселием и перенесём их мужественно. В огне очищается золото и совершенствуется, посему возрадуемся всяческим лишениям, страданиям и испытаниям».

И в пылу духовном сказал он: «Кто отказывается от битвы, тот уже разбит; кто доблестно сражается, тот почти победил, посему во всеоружии креста Христова твёрдо приступим к сражению, всегда призывая Его на помощь».

Ещё было, что, когда Божий слуга Иоанн пришёл со своими беднячками в Коломбайо повидать святые места и тамошних братьев-миноритов, на Джованни д’Амброджо, возлюбленного его товарища, упала водосточная труба и ударила в висок, так что вытекло из него около десяти либр крови. После такого удара выжить, полагаясь на природные силы, было почти невозможно, но по заступнической молитве Божьего человека Иоанна, здоровье восстановилось.

Будучи ещё как-то в Сиене, человеколюбивый Иоанн проведал, что его друг и сосед Лодовико ди Ноддо из рода Малескотти тяжко болен, что он на пороге смерти, и отправился навестить его. Придя к нему, принялся его утешать, упрашивая возложить надежду на Иисуса Христа и ввериться божественной помощи. Но Лодовико ему ответствовал: «Какая ещё надежда! Видишь, я умираю. Не жилец я. Говорю и то еле-еле». На сие Иоанн, преисполненный жалости, молвил: «Верь мне: ты выздоровеешь, ты не умрёшь от сего недуга. Скажу тебе больше: у тебя будет ещё один сын». Лодовико поверить не смог, но как предсказывал Иоанн, так и сталось, ибо от недуга сего он избавился и имел потом сына, коему дал имя Аньоло.

Молвил смиренный Иоанн возлюбленным братьям своим: «Святое Евангелие говорит, что если пшеничное зёрнышко не умрёт в земле, то не принесёт плода (Ин. 12:24), подобно и нам надлежит умереть для мира, если хотим принести плод Богу. Противостанем же миру; знайте, что Христос за мир не молился (Ин. 17:9), ибо мир ненавидел Его, посему, если желаем любви Христа, то возненавидим мир и все почести его, и все дела его. Причастимся бесчестью Иисуса Христа и возжелаем умереть вместе с Ним, пролить кровь ради Него, как Он – ради нас». И в пылу духовном сказал он: «Вверяю вам Христа! Сколь пренебрегаем Он! В тысячу раз хуже, чем вы себе представляете! Христом пренебрегают так, что к делам совершенствования и добродетели относятся как к мечтанию; посему мне определённо кажется, что всякому любящему Христа впору облечься в траур, рыдать и умереть от скорби. А потому любящему Христа подобает рыдать и скорбеть, что ни с одним негодяем так не обращаются, как с Господом нашим Иисусом Христом. Вижу, как пренебрегают моим Господом, и потому желал бы умереть для всего, дабы всяческими трудами и лишениями хоть как-то воздать Ему честь. И такое для меня мучение не слышать о возлюбленном Христе подобающих Ему речей, что я лопнуть готов, прямо помираю! Если б вы только знали то, что я знаю по опыту, вы любили б Его непрестанно, только б и говорили о Нём дни и ночи напролёт! Молитесь за меня, чтобы Бог исполнил моё желание – видеть и слышать, как по всему миру кричат громкими голосами: «Слава Христу распятому!» – а потом пускай Он наказывает меня как угодно».

ГЛАВА XIX

КАК ПО ВИНЕ ЗЛОПЫХАТЕЛЕЙ ОНИ БЫЛИ ИЗГНАНЫ ИЗ СИЕНЫ

Но пока оные слуги Божии умножали свою численность и заслуги, и всё более возрастали в благодати и добродетели пред Богом и людьми, враг рода человеческого, видя, сколь многие души ступили на путь спасения, возревновал и воспользовался языками неких сплетников, кои нечестиво внушили синьорам из числа Двенадцати, правивших тогда в Сиене, страх перед убытком для города и опустошением, грозящим ему по причине множества оставляющих мир (на который они прежде всего намеревались полагаться). Был издан указ о высылке Иоанна и Франциска, предводителей бедняков Христовых, прочь из сих мест, и было предписано им под угрозой смерти уйти из города прежде, чем погаснет свечка, принесённая к воротам. Сей указ об изгнании слуги Божии приняли с радостью, зная из слов апостола, что не имеют града постоянно пребывающего, но что следует искать отечества вышнего (Евр. 13:14), вечного, откуда никто их не сможет изгнать, если только они не дерзнут восстать на Христа. Итак, возвеселившись мыслью, что они преследуемы правды ради, с песнями и ликованием покинули Иоанн с Франциском свой город и отправились в Ареццо. Но едва вышли они за врата Сиены, небеса немедленно помутились, грянули громы и молнии, и случилась такая буря с ливнем и градом, что казалось: мир рушится. И в сей же час множество людей в Сиене занемогло горячкой. По причине сего дивного явления Двенадцать синьоров отменили Иоанну и Франциску ссылку и восстановили их в прежнем состоянии, и, испрашивая у них прощения, умоляли возвратиться в Сиену.

Гоццоли. Св. Франциск изгоняет демонов из Ареццо

ГЛАВА XX

ЧТО БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН СОТВОРИЛ В АРЕЦЦО

И вот, когда Божии слуги Иоанн и Франциск с двадцатью пятью своими спутниками прибыли в Ареццо и вошли в город, воспевая и восхваляя Иисуса Христа, весь край взволновался, видя их и слушая. И проповедав там слово Божие, собрали преобильный урожай, ибо сотни грешников, прожившие много лет без исповеди, раскаялись в своих грехах и исповедались. Ещё увещанием слуг Божиих многим было возвращено доброе имя и достояние, угашена среди множества граждан вражда и ненависть, и умиротворены некоторые смертельные распри; и повсеместно все выказывали им превеликое уважение и почтение. И не только жители сего города, но и из окрестностей стекались величайшие множества народа, дабы услышать спасительные поучения и превосходные советы оных бедняков Христовых.

Тем временем занемог Ванни из Монтеккьелло, обитавший с другими бедняками при монастыре Санта-Бонда. Видя, что болезнь всё тяжелее, он возымел величайшее желание прежде смерти узреть своего во Христе отца Иоанна, и умолял своих товарищей-бедняков проникнуться милосердием и отнести его как-нибудь на носилках в Ареццо. И вошли в город к ночи (ибо по причине стечения множества селян ворота не запирались) и встречали на окраинах и улицах города премного людей со светильниками в руках, возвращавшихся после слушания речей пылкого Иоанна. И спросив, где он, узнали, что он остановился в общине мирских флагеллантов, однако поговорить с ним почти невозможно из-за великого числа людей, что собрались вокруг него. Тем не менее, добравшись до оного братства, они заговорили с кем-то из его членов, молвив: «Мы тут принесли Ванни больного; он хочет видеть нашего отца Иоанна». На что получили ответ: «Сейчас не получится, но давайте положим его в каморе, где постель Иоанна, дабы, по крайней мере, когда он придёт спать, то они увидятся; да и мы постараемся известить его». И сделали так. Но когда человеколюбивый Иоанн услыхал, что его Ванни, к коему он питал особенную любовь, здесь и болен, то молвил: «Передайте ему, чтобы возымел терпение, пока я не отпущу сие собрание», и немедля в ласковых выражениях велев отправляться всем по домам, сказал своим товарищам: «Где же мой Ванни?» И они его отвели к больному. И когда Божий человек Иоанн узрел оного, простёртого на ложе, то начал его с любовью утешать нежнейшими словами, и, вынужденный состраданием, снял с плеч накидку и возложил на Ванни, и тотчас Ванни, едва коснулась его накидка, почувствовал себя здоровым и полностью воспрял от болезни, и вместе со своими товарищами сердечно возблагодарил Бога за сию новую и чудесную милость исцеления.

Богоматерь смирения. Неизвестный итальянский мастер ок. 1360

ГЛАВА XXI

УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА КО СМИРЕНИЮ

Молвил смиренный Иоанн милейшим братиям своим: «Бог всеял в нас семя благого деяния, однако, если семя сие прозябнет, взрастёт и умножится, не должно нам по причине сего похваляться, ибо не наше оно, и сами по себе не можем мы принести никакого плода, но похвалимся Иисусом Христом, ибо Он наша слава истинная. И чем лучше семя, в нас всеянное, и чем обильнее плоды, нами принесённые, тем большим мы обязаны Сеятелю, сиречь Богу. И сколь возрастают деяния благие, столь же растёт и долг наш пред благим и милостивым Богом, ибо за собою не знаем иной заслуги, кроме разрушения. Потом, если некие добродетели возрастают в нас, то превыше всех пускай растёт добродетель смирения, ибо чем больше благодать, тем больше обязанность; долг наш велик, а мы слишком бедны, чтоб платить. Потщимся же называть себя слугами, ничего не стоящими, ведь мы истинно таковы, ведь только из милости обретаем мы благодать.

Посему плачу, когда думаю, что и своры наёмников более оправданы окажутся пред судом, нежели мы, ибо удели им Бог хотя бы половину дарованного нам, то сделали бы они, без сомнения, намного больше нашего. Увы! преисполнен я страха, и, думается, не зря; ибо, коли с получением даров человек удостаивался бы и жизни вечной, то кто достоин был бы её более Соломона? Сей так угодил Богу своим прошением о мудрости, что Он одарил его более всякого человека, когда-либо рождавшегося в сем мире. Соломон выстроил святой храм Его и светом разума обладал таким – из книг его видно, – что в конце концов понял: всё в мире сущее есть суета сует. И невзирая на всё сие, святой Августин полагает, что он осуждён. Итак, сколько их было, кто или великим духовным ведением обладал, или даром постижения наук, или даром пророчества, или чудотворения, а теперь – в аду! Посему единственно в добродетели и исполнении воли Божией состоит наше благо и наша защита. Не тот Богу друг, кто лишь мыслит о Нём, а тот, у кого за мыслию следует добродетель, ибо кому Христос больше дал, с того больше и потребует, отчего слуга, знавший волю Господа и не творивший, бит будет сугубо (Лк 12:47-48). По сей-то причине, думаю я, коли будем горды и не возблагодарим смиренно Бога за Его благодеяния, и не возлюбим всякого ближнего, то все блага расточим».

ГЛАВА XXII

О ТОМ, ЧТО БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН СОВЕРШИЛ В ЧИТТА-ДИ-КАСТЕЛЛО

Проведя несколько дней в Ареццо и собрав там преобильный урожай по милости Божией, блаженный Иоанн со своими бедными спутниками покинули сей город и отправились по направлению к Читта-ди-Кастелло. Подойдя вплотную к городу, они встретили некоего крестьянина по прозванию Санти, пахавшего своё поле, коего Божий человек Иоанн громким голосом призвал последовать за Христом, и сразу тот крестьянин оставил волов и пашню, и пошёл с Иоанном, и никогда не вернулся к земледелию, и стал от потом человеком великой любви и святой жизни, и часто удостаивался прекрасных видений ангельских.

Затем, войдя в Кастелло, блаженный Иоанн и его пылкие братия по своему обыкновению отправились навестить главную церковь и столкнулись на улице близ площади Тартарини с мессером Бенедетто ди Паче, нотарием местного епископа, и Божий человек Иоанн, поглядев на него и узнав в Духе о его спасении, сразу молвит: «Жизнь прожита зря, старик, идём со мной! Бросай мир, следуй за Христом!» И незамедлительно оный мессер Бенедетто, преображённый божественной благодатью, отправился в путь вместе с Иоанном и стал впоследствии одним из его бедных братьев.

Итак, помолившись в соборе, стали они ходить по тому краю, прославляя Иисуса Христа и поощряя всех предаться Богу, да так, что весь город, придя в волнение, восклицал: «Слава Иисусу Христу! Да здравствует Имя Христово!» И многое множество мужчин и женщин, взирая на пыл блаженного Иоанна и его сотоварищей, и внимая святым их увещеваниям, обращались и предавались истинному покаянию. Среди тех жителей оного края, кто оставил мир и присоединился к беднякам Христа ради, был некто именуемый Стефано, муж великого разумения; а другой, по имени Бартолуччо ди Санти так возжёгся божественной любовью, что слыша, как кто-нибудь говорит о Боге возвышенные слова, не мог стоять спокойно; так, среди прочего, случилось однажды, что когда он в сем городе вместе с прочими гражданами слушал проповедь в церкви святого Фиордо, возжёгся в нём такой пыл, что не в силах сдерживать духовное рвение он, выбежав, скакнул прямо на площадь через все ступеньки лестницы оного собора. И так многократно он помимо своей воли служил причиной смеха изумлённых наблюдателей. Сей Баротолуччо, и Джованни ди Якопо, и ещё один из первейших граждан города, именуемый Гинго, оказали беднякам Христовым многие милости.

Потом они были радушно приняты мессером Буччо, епископом оного города и мужем величайшей человечности. Сей епископ так возлюбил блаженного Иоанна и товарищей его, что между ними навсегда установилась простая дружеская связь. Даже папскому достоинству он предпочёл бы членство в сем братстве, и, вступив в оное, почитался там как любезнейший отец. Блаженный Иоанн, уразумев, что оный мессер Буччо чрезвычайно добросовестен и сведущ в каноническом праве, и памятуя, как мессер Доменико из Монтеккьелло советовал ради большей ясности положения и безопасности сообщества как-нибудь исходатайствовать апостольское дозволение, спросил оного мессера епископа, не нарушают ли их действия какого-либо предписания, не подозрительны ли хоть с какой-нибудь точки зрения, и не посоветует ли он обратиться к кардиналу, находящемуся в качестве легата в Витербо, за разрешением? На всё сие епископ отвечал, что ничего ими не было сделано противоправного, ни же подозрительного, и посему по его мнению незачем особо хлопотать о дозволении или чём-либо подобном; ведь достаточно оставаться бедными, простыми и чистыми, лишёнными попечений, а там пускай действует Бог. Так Его наместник, добрый законовед весьма утешил братий, и слова его весьма понравились блаженному Иоанну, и поскольку сей епископ отличался святостью жизни и учёностью, то оные бедняки всегда потом советовались с ним по всем важным вопросам. До самой смерти своей он пронёс рьяную и пылкую любовь к сему братству, и не один только он, но и все епископы того края до нынешних дней являются ревностными благодетелями и защитниками сего сообщества.

Такова была любовь сих воевод Христовых, что встретив в оном городе одного большого грешника, не желавшего обратиться к покаянию, Иоанн, жаждая его спасения, сказал ему: «Коли пожелаешь оставить грехи, передам тебе все мои заслуги, всё хорошее, что я когда-либо сделал!» и пылкий Франциск добавил: «А я с радостью все совершённые тобой грехи возьму на себя, если воистину пожелаешь обратиться к Богу»; предлагал же сие каждый из них от чистого сердца. И оный грешник, споспешествуемый благодатью Божией и сими благими утешениями, обратился к истинному покаянию.

Ещё не хочу умолчать о трёх спасительных деяниях, кои сии бедняки Христа ради совершили в первые дни святой четыредесятницы, прежде чем покинуть оный край.  Во-первых, они допустили и приняли в своё бедное товарищество двоих новичков; один из них, перуджинец, в прошлом был человек дурной, а второй – мирской священник, некогда был зол и заносчив, но оставил весьма доходное место и сотворил великое покаяние. Во-вторых, упомянутый мессер Бенедетто ди Паче, к утешению блаженного Иоанна и братий отдал одну из своих племянниц в монастырь Дель Сакко, насельницы коего прежде жили каждая сама по себе, а с того самого дня по благодати Божией и благому совету бедняков Христовых шесть богатейших из них зажили сообща, никакую вещь более не называя своей. В-третьих стоит упоминания то, что благодаря благому совету сих бедняков, кротким словам и смиренным уговорам милосерднейшего Иоанна и его братий один сиенский гражданин из знатного рода Толомеи, именуемый Ларино, который из почтения к блаженному Иоанну сопутствовал ему из Ареццо в Читта-ди-Кастелло, добровольно заключил в присутствии упомянутого мессера епископа мир с тремя членами семейства Пикколуомини: он от всего сердца простил им убийство своего дяди, Мео ди Ларино Толомео, причём не взял в качестве возмещения тысячи флоринов. А любвеобильный Иоанн послал в Сиену заверенную хартию об оном замирении, сопровождаемую достолюбезным и кротчайшим письмом сих троих Пикколуомини, и сие способствовало тому, что между оными семействами не только исчезла ненависть, но и установилась впоследствии обоюдная дружба.

ГЛАВА XXIII

УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА О СОВЕРШЕННОЙ ЖИЗНИ

Молвил ревностнейший Иоанн братьям своим: «Восскорбим, други мои любимейшие, и восплачем, и воздадим сами себе суровым воздаянием, ибо не будь за нами иного греха, кроме неблагодарности, кроме презрения к Богу и почти отвержения Его (Который, желаем мы того или нет, нам Себя предаёт, а мы, гордые и неблагодарные грубияны, скудные верой и усердием, принимаем сей неизмеримый дар неблагоговейно и холодно, и плохо храним), то и тогда подобало было бы нам стремиться умереть тысячу раз, если бы такое было возможно. И посему всем нам подобает иметь львиное сердце, дабы всё перенести из любви ко Христу Распятому, и устремив к тому нашу волю, всеми прочими делами заниматься куда меньше. Мы должны упражняться в святой алчбе, и в пылком молитвословии (даже и вслух), и во всякой святой добродетели, а наиболее – в добродетели совершенной любви к Богу и ближнему вкупе со святым смирением. И посему, милые братья, раз Господь призвал и избрал нас к ступеням высшего совершенства, то должны мы совершать всё как можно совершеннее, дабы не подвергнуться осуждению как лжецы и обманщики, но превыше всего потщимся, чтобы светоч наш сиял и извергал добрые пламенники, и тогда Отец наш, сущий на небесах, прославится в нас, и по благому нашему примеру многие, оставив пороки и грехи, возвратятся на путь истины, сообща с нами славя Господа нашего Иисуса Христа. Творя сие чисто и любовно, заживём в радости и ликовании Святого Духа, и продолжать будем жить до мирной смерти, которая приведёт нас к истинной и вечной жизни».

Ещё было так, что бедняки Христовы пришли в один горный посёлок близ Сиены, называемый Арчидоссо, где собрали изрядную жатву. Среди тамошних жителей, обратившихся к Богу, был некто по имени Джусто, который с величайшим пылом последовал за Божиим человеком Иоанном по стезе высочайшей бедности, и вёл суровейшую жизнь, и спал на голой земле или доске какой-нибудь.

И так сии слуги Божии ходили, проповедуя имя Христово, по городам и сёлам. И не по одному разу навещали они упомянутые края, но многократно туда возвращались, чтобы поддержать в святом служении Богу тех бедных собратьев, что там обитали (ибо не все были странствующими проповедниками), а ещё чтобы наново поощрить грешников к покаянию. И много раз ночевали они в обществе мирян-флагеллантов, ибо всегда сие покаянное братство оказывало им многие милости.

ГЛАВА XXIV

О НЕКОТОРЫХ ЧУДЕСАХ, СОВЕРШЁННЫХ БЛАЖЕННЫМ ИОАННОМ

Однажды, слуга Божий Иоанн, будучи в Монтальчино, вспомнил Франциска Винченти, первого своего товарища, который тогда был в Сиене и который не постригал ни волос, ни бороды, ни ногтей, и по этой причине стал похож на лесного дикаря; и показался блаженному Иоанну сей странный подвиг бесполезным, так что ночью он по Божией воле явился Франциску во сне и сказал ему, что хотя укрощение плоти и богоугодно, но не такая суровость жизни, и что подобная чрезмерность весьма опасна. Проснувшись утром и вспомнив сон, Франциск немедля постриг волосы, бороду и ногти. После того человек Божий Иоанн написал в Сиену таковое письмо: «Скажите Франциску, что хорошо он поступил, послушавшись». Сему Франциск вновь подивился, ибо не разглашал никому о своём видении.

Также нельзя никоим образом умолчать о поразительном чуде, которое Господь наш Иисус Христос совершил, чтобы явить святость учения и жизни ревностнейшего своего слуги Иоанна, а произошло оно так. Однажды, сидя с несколькими своими бедными спутниками близ большого огня, блаженный Иоанн вёл возвышенные беседы для наставления души, а один из братьев, искушаемый диаволом, перечил несправедливыми возражениями; тогда человек Божий Иоанн велел ему ради святого послушания умолкнуть и сунуть голову под поленья, пылавшие там в очаге, и он, раскаиваясь в дерзких своих словах, всецело повиновался своему святому отцу, немедленно сунул голову под оные огненные поленья и оставался в таковом положении, покуда не получил от слуги Божиего Иоанна разрешения подняться. Предивно то, что я сейчас скажу, но это правда: когда сей послушливый беднячок поднялся, не то чтобы голова его была не обожжена, но и самомалейший волосок не опалился! От сего величайшего чуда все окружающие пришли в изумление и, познав святость своего наставника и отца, не осмеливались потом ни в чём ему противоречить. Среди присутствовавших там был и вышеупомянутый Ванни, что из Монтеккьеллского графства; он пережил человека Божиего Иоанна больше чем на сорок лет и много раз потом с великим благоговением повествовал о сем чуде, а также о благодати, которую чудесным образом получил в Ареццо по заслугам блаженного Иоанна.

Джотто ди Бондоне. Аллегория бедности. 1320 г.

ГЛАВА XXV

УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА КО СМИРЕНИЮ

Молвил смиренный Иоанн: «Благословенный Иисус Христос – единственный, кто может освободить нас от многочисленных и крепких сражений, кои всем нам предстоит пережить на стезе сей краткой жизни. Они так часты и тяжки, что наша убогая немощь совсем сокрушилась бы, если бы в великом сострадании Своём не споспешествовал нам Отец наш, премилосердный и кротчайший; и споспешение Его необходимо нам не только редко, в великих бедах, но во всякий час и во всякой мелочи. И такова наша нужда в Его помощи, что едва ли не насилу нужно удерживать и поддерживать нас, ибо иначе, стоит благодетельной деснице Божией отпустить нас, как вмиг впадём мы во всякого рода несчастья. Итак, если мы видим, что без Его постоянной поддержки мы не в силах устоять, чтоб не впасть в тяжкие грехи, то что нам говорить о каких-то добродетелях – многих ли, малых ли, великих ли, – в коих мы упражняемся? Хотим ли, должны ли хвалиться ими как своей собственностью? Как бы нам по этой причине не добраться до вершин гордыни и самомнения, презирая других, а себя превознося. Потому думается мне, что поступая так, мы подверглись бы двойному осуждению, если бы получив от нашего Господа великие благодеяния, мы ухудшили своё состояние и, прияв блага от Иисуса Христа, угасили в себе добродетель смирения; ведь Богу мы, такие праведные гордецы, были бы весьма неугодны, пока не стали бы смиренными грешниками. Посему, возлюбленнейшие братья, чем больше у нас света, тем лучше следует нам видеть наше ничтожество, чем больше благодеяний Божиих, тем яснее наша немощь, ибо ничего мы не делаем в той мере, в какой должны делать. И под конец скажу, чем больше мы по благодати Божией приближаемся к Нему святыми добродетелями, тем больше мы просвещаемся и лучше сознаём, что от Бога всё благо и вся крепость, а в нас самих сознаём предельную низость и бессилие».

ГЛАВА XXVI

О ТОМ, ЧТО ЕЩЁ ПРИКЛЮЧИЛОСЬ С БЛАЖЕННЫМ ИОАННОМ В АРЕЦЦО

Ещё однажды ревностнейший Иоанн с некоторыми из беднячков своих, возвращаясь в Ареццо, зашёл на ночлег в приют при братстве Отшельников, а содержатель приюта был человек весьма верующий, со многой любовью принимавший пилигримов, и особенно иноков. Когда же пришла пора опочить, блаженный Иоанн, изнурённый тяготами плоти и терзаниями духа, расстегнул платье своё на груди, дабы лечь в одну из тамошних убогих кроватей; и тут, едва он расстегнулся, от груди его святейшей распространилось великое сияние, как от солнца в полдень, так что ночной приют весь был освещён, и столь ярки были сии лучи, что очи стоявших вокруг совсем никак не могли вытерпеть взора на сию грудь.

Также однажды оказался милостивый Иоанн со своими бедным братиями в том самом приюте вечером Жирного вторника, и получили они на ужин холодное мясо, вымоченное в уксусе. Один из беднячков, движимый любовью к блаженному Иоанну, молвил: «Тут у нас есть, кто слаб желудком, ему много уксуса вредно!» Когда же все были за столом, но ещё не приступили к трапезе, Божий человек Иоанн возжёгся божественным огнём и завёл возвышенную речь о любви Божией да о том, что божественная любовь согревает не только душу, но иной раз и тело. И столь пламенны были сии речи, что братья провели всю ночь, внимая святым рассуждениям. И видя, что пришло утро, беднячки Христовы, так и не отужинав, отправились в церковь на обряд посыпания голов пеплом.

ГЛАВА XXVII

УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА О ЛЮБВИ К БОГУ И БЛИЖНЕМУ

Молвил боголюбивый Иоанн: «Обновимся, возлюбленнейшие братия, в святом пыле и рвении, и, вспомянув великую нашу вину за туне потраченное время, всё же не станем чрезмерно предаваться размышлением о сем, дабы не впасть в отчаяние; отнюдь, с величайшим доверием устремимся к благому нашему Иисусу и спросим Его вместе со спросившим когда-то: «Какие заповеди всех больше и Тебе милее?» (Мф. 22:36) И Он ответит нам, говоря: «Возлюбите Меня превыше всего, всем сердцем, всей крепостию, всеми силами души и тела», и потом: «Ради любви Моей, возлюбите ближнего, как самих себя» (Мф. 22:37, 39). Как сладки и нежны эти слова! Знайте же, что они – удел в жизни вечной, чему свидетельствует милостивая любовь между нами. Итак, найдётся ли такой, кто сможет сказать, что любит ближнего вдали, коли не любит брата, стоящего рядом? И если скажешь: «У него имеются недостатки», то присмотрись к себе, сколько их у тебя?  И если вглядишься хорошенько, то не найдёшь ли куда больше? Посему, дражайшие братия, любите друг друга любовью, воспламенённою Духом Святым! Говорите всяко, говорите все то, что послужит славе Божией и духовному утешению отцов и братий. Старшие да укорят младших, сострадательно, с любовью отеческой, а младшие пускай благодушно сносят всё, что дано им в наказание. Итак, возымейте большую любовь и почтение и усиливайтесь в молитве друг за друга, дабы все вы стали святы, мудры и благодушны, и жили в превеликом веселии. Услаждайтесь Богом, да и Он усладится вами. Время трудов весьма коротко, а награда – совершенно безмерна, однако, будь наша жизнь и длинна, всё ж лучше было бы прожить её в веселии добродетели, нежели в муках и болезнованиях от грехов».

ГЛАВА XXVIII

КАК БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН УЧРЕДИЛ ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Итак, возвратившись в Сиену, и день ото дня всё больше убеждаясь в том, что презренная бедность – наинадёжнейший путь спасения, блаженный Иоанн начал ратовать, дабы также и среди женщин устроить сей спасительный образ жития. И когда показалось ему, что одна из его двоюродных сестёр (дочка мессера Томмазо Коломбини, что был братом Иоаннова отца Петра) благодаря великому своему разумению способна возглавить таковое начинание, он постарался, сколько возможно, обратить её к избранию таковой жизни, ради чего часто вёл с нею речи к наставлению души да о великой ценности добродетели, и особенно – о достоинствах и благах высочайшей бедности. Однако она не только не соглашалась принять таковые правила, но даже и само слово «бедность» не могла слышать, ибо была богата и воспитана в неге, хотя была бы не против жить в чине дев и замуж не желала. От сей неудачи человек Божий Иоанн не испытал ни малейшей скорби, но часто потом творил молитвы к Иисусу Христу, прося, дабы соблаговолил Он коснуться сердца девушки и расположить её к сему образу жития. И изволилось Богу так, что боголюбивый Иоанн, пребывая однажды вечером в доме своей жены, покликал упомянутую Катерину к окошку в общей стене (ибо они соседствовали) и спросил, чем она занята, не собирается ли помолиться? На что она отвечала: «Честно говоря, я шла спать; гляньте на лампу у меня в руке – она заправлена ровно на столько, чтобы дойти до кровати». А ревностный Иоанн вновь начал увещевать её решительно отречься от мира со всеми его ложными услаждениями, возлюбить Иисуса Христа и святые добродетели, что от Него исходят, наиболее же – святую бедность. Он предъявлял ей множество доводов, указаний и примеров тому, что если кто доверится Богу и от всего сердца возложит на Него все свои надежды, то никогда не будет покинут в нужде, что, коли о птицах небесных заботится Иисус Христос, то тем паче о существах, искупленных Его драгоценной кровью. Среди прочего он привёл в пример вдовицу времён Елисея-пророка, для коей Бог умножил масло в горшочке, и молвил: «Вот так же Он может, чтобы и в этой лампе не убыло, как уже со многими святыми свершалось». Девушка склонила слух к сим пламенным речениям, и пламенный Иоанн, видя её намерение слушать, говорил всю ночь о величайших благах святой бедности, о многих добродетелях и милостях, её посредством приобретаемых. Поскольку Бог уже начал умягчать её сердце, она не заметила, что ночь подходит к концу и за святыми размышлениями приближается утро. Увидев, что солнце уже восходит, блаженный Иоанн молвил сестре: «Ступай поспи!». Она повернулась было, чтобы отправиться спать, но увидела, что лучи сквозят в окна и в величайшем удивлении сказала: «Так ведь день настал!» Однако слуга Божий Иоанн возразил: «Как это день настал?! Глянь на лампу – она всё ещё полна». И девушка, осмотрев лампу, кою всё время держала в руке, убедилась, что та ничуть не опустела, и осознала, какое чудо содеял милосердный Бог во свидетельство спасительных глаголов блаженного Иоанна.

Обратившись же по воле Иисуса Христа и непреложности оного чуда, сказала она Божиему человеку Иоанну: «Делайте, отче, с сего часа что пожелаете, ибо я намерена по милости Божией выполнить всё, что послужит к славе Его». И начала она нищенствовать да христарадничать, худо одетая, в обществе других дам, предавшихся Богу ради святых слов блаженного Иоанна. Так и возрастала она в любви ко святейшей бедности и в иных добродетелях, помогала примером святой жизни и научением веры обращать женщин у покаянию, следуя вместе с несколькими дамами духовной жизни за братом и отцом своим Иоанном, в обществе и под защитой старейших из бедняков Христовых.

А среди тех, которые в этом краю обратились ко Христу и сделались спутницами оной пламенной Катерины, была одна юница, прозываемая Джованной, дочь Франческо деи Молескотти, и другая, по имени Петра, дочь некоего Петро, который позже вступил в братию великолепнейшей обители оного города. Ещё вместе с упомянутыми путём такового жития последовала Франческа д’Амброджо д’Аньоло, сестра весьма часто упоминаемого здесь Джованни д’Амброджо, и ещё другая, чьё имя было Андреа, которая одна из первых потом отправилась во Флоренцию, чтобы держаться там такового жития. Ещё к оным беднячкам присоединилась монна Симона, дочь Ристоро из родни мессера Фацио де Галлерани, которая после смерти перечисленных спутниц осталась главою и руководительницей для всех остальных. Она горела божественной любовью и святым примером и спасительными речами привлекла многих в своё бедное товарищество. Все предавались мысленной молитве, духовному чтению и честным трудам, работая своими руками, а чего не хватало для жизни, того просили ради любви Божией. Ходили они босые, в романьольских одеждах из грубой некрашеной шерсти, головы покрывали лишь льняной тряпицей, но плотно. Когда молодые отправлялись просить милостыню в сопровождении кого-нибудь из старших, в пути глаза держали долу, возвращались как можно скорее. Так вот они все вместе поначалу и жили в доме Катерины.

ГЛАВА XXIX

УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА К ИНОКИНЯМ СВОИМ О ЛЮБВИ КО ХРИСТУ

Молвил боголюбивый Иоанн своей пламенной Катерине и другим своим бедным Христа ради подвижницам: «Дражайшие сёстры! Алчу, чтобы прославлялся Иисус Христос; жажду, чтобы стали вы святыми и истинными невестами Его, стали верными служанками Его, стали храмом и обителью, где мог бы Он почивать. Приуготовьте Ему горницу прибранную, сиречь чистое сердце, украшенное добродетелями, и мягчайшее ложе прекраснейшей любви. Возлюбленнейшие, научайтесь любви и любовью кормитесь, ибо кто не любит Иисуса Христа, тот не живёт, тот мёртв, ведь любовь есть истинная жизнь души; душа любящая ничего не боится, а не любящая много печалится и сомневается в своём спасении. Помните, любимейшие, что вам следует соблюдать заповедь Христову, если желаете быть его наследницами. Кроткий и ласковый Иисус Христос оставил нам заветом любовь; Он не наложил на нас ни бремен многих, только к одному нас обязывает, а именно – к любви, ибо кто имеет любовь, тот Христову любовь имеет, ведь Он – огонь любви, и кто им обладает, тот обладает всеми добродетелями. Никто не возможет любить ближнего любовью истинной, если не почерпнёт из истинной любви божественного Христа Иисуса.

И прямая дорога к Нему – это святое созерцание, и взойти к созерцанию вы не сможете иначе как по лестнице любви. Любовь плодоносит любовью, и только силою горячего святого стремления достигается. Спешите же к горе святого созерцания, где надо всем высится скала, защищающая от страха вражеского; могучий противник не в силах ступить туда, где всё свет и никакой тьмы; под сенью сей скалы – безопасность, там нет страха. Очистьте пещеры своей совести, затворите вход перед скверными, злобными, дикими зверями порочных помыслов. Затем вступите в пещеры и тайные вместилища святых и благих пожеланий, высокие и глубокие, погружайтесь в размышления о Всевышнем Боге и Его Единородном Сыне, о святейших страстях Его и высочайших, превосходнейших дарах, о тех благах, священных несказанно, при самом воспоминании о коих душа истаевает от любви. Посему возлюбленнейшие во Христе матери, сёстры и дщери, обновитесь, о святом ратуя и о святом глаголя; пускай всех вас пьянит, во всех пылает, изо всех сияет любовь. Любите друг друга, совершенной любовью друг друга объемлите, избегайте греха, избегайте всех и всего, что от святой любви вас отделяет, приемлите и взыскуйте всех и всего, что в святой любви вам помогает. Будьте, однако, мудры и рассудительны и не допускайте ни в чём соблазна, но возымейте терпение во всех испытаниях, ибо никакого большего знака любви Христу оказать не можете, нежели ваше терпение.

Сколькие святые были довольны, когда их держали за сумасшедших ради сей любви; сколькие с радостью ожидали смерти от мученических пыток ради любви ко Христу нашему! Предайтесь поискам Иисуса Христа со всем тщанием, но знайте, что вы не обретёте Его ни ходя от церкви к церкви, ни блуждая по земле, но стоя крепко на молитве, в святой беседе и благом размышлении. Итак, дражайшие служанки и невесты Иисуса Христа, воздайте подобающую честь кротчайшему вашему Жениху и Господу, ведь если мирские жёны, как вы знаете, слушаются своих греховных мужей, почитают их и угождают им, то как должны действовать невесты небесного Жениха? И посему не пытайтесь ни любить Его меньше, ни слушаться меньше, но воздавайте Ему честь и угождайте со всяческим благоговением. Два особых знака почтения желает от вас Жених ваш Иисус Христос. Первое – чтобы вы были смиренны и исполнены милости. Второе – чтобы совлекши всякую любовь земную и разрешившись ото всех уз, воспаряли вы в созерцании к небесам, и там кормились, держа также в памяти Его святейшие страсти, кои суть истинные врата и прямой путь к видению Бога. И если устоите в любви Христовой и добродетель соблюдете, то всё, что благочестиво ни испросите у Жениха вашего, будет дано вам, как обещал Он тем, кто молит с совершенной верой.

ГЛАВА XXX

ЧТО БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН СОВЕРШИЛ ДЛЯ МОНАСТЫРЯ САНТА-БОНДА

Ещё блаженный Иоанн своими святыми увещаниями, подкреплёнными мудростью мадонны Паулы, дочери сера Гино Форези, аббатисы монастыря Санта-Бонда, склонил всех монахинь к общинной жизни, хотя первоначально они сохраняли кое-какую собственность. Он убедил многих сиенских граждан поместить своих дочерей в оный монастырь, а множайших девиц поощрил пребыть в святой девственности и стать невестами Христовыми. И многие, особенно из числа его родственниц, благодаря его речам сделались монахинями оного монастыря. Однажды в неделю ваий ревностнейший Иоанн привёл туда пять родовитых девиц, все в оливковых венцах на челах и с ветвями оливы в руках. Дочь Франциска Винченти по имени Джованна, когда сделалась монахиней, была названа сестрой Франциской и о тринадцатом году своей жизни, приняв обеты ордена, отдала свой дух Богу, а дочь блаженного Иоанна, чьё имя было Аньола, в монастыре назвалась Магдалиной в честь святой Марии Магдалины, к коей боголюбивый Иоанн питал особое почтение, и в год поступления в монастырь отошла ко Господу.

Когда благоговейнейший Иоанн живал в Сиене, он весьма часто навещал сей монастырь Санта-Бонда то ради поощрения монахинь к усердию в святом служении Богу, а то и ради собственного утешения, стяжаемого от благоухания их превеликих добродетелей, ибо столько света и благодати уделил им Всевышний Бог, что они были, насколько можно судить, одними из самых святых монахинь, каких можно найти в Италии; так что блаженный Иоанн даже утверждал, что в сем монастыре обитает Иисус Христос со множеством ангелов, и сему многие знамения служили свидетельством, из коих я хочу поведать единственно об одном. Довелось однажды ночью одному из спутников Божиего человека Иоанна, а именно Амброджо, оказавшись недалеко от оного монастыря в доме, где располагались иноземцы, явственно услышать, как превеликое множество демонов, громко шумя и скорбно завывая, покидали монастырь, словно поражённое и разбитое войско; и сие поражение, говорил Божий человек Иоанн, являет знамение того, что Христос обитает среди насельниц ради их добродетелей, особенно же ради многой милости и любви, коими они обладают.

И такую нежность питал Божий слуга Иоанн к добродетелям святой тамошней аббатисы и прочих монахинь, что когда отправлялся навестить их, то на всём пути от городских ворот и до самого монастыря обильно проливал благоговейные слёзы. Был случай, когда он говорил у решётки с оной аббатисой о святейшей милости и кротчайшей любви Иисуса Христа, о Его неизреченных дарах и благодати, кои Он уделяет тем, кто верно Ему служит; и так воспламенились они от сих божественных речей, что, сами того не заметив, провели всю ночь в таковом собеседовании. Блаженный Иоанн питал такую веру в сию досточтимую и святую аббатису, такую надежду на неё возлагал, что, как если бы она была ему духовным отцом, во всём её слушался, поверял ей все свои помыслы, оказывая ей превеликое расположение и почесть, и желал, чтобы бедные его спутники действовали так же.

Чудотворный образ Матери Божией Чигольской “Мать Дитяти”

ГЛАВА XXXI

УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА О ТЕРПЕНИИ

Молвил блаженный Иоанн дражайшим своим монахиням из Санта-Бонды: «Возлюбленнейшие во Христе матери и сёстры, очистимте старую закваску и обратимся в хлеб новый; смиримся пред Христом и обратимся к Нему с великим пылом и многой любовью, очистив совесть нашу; разобьём цепи, что мешают нам быть Христовыми и удерживают нас в самих себе; похитим себя у себя самих и вручим себя благому Христу Иисусу, Кто ради нас, ничтожных грешников предал Себя безвинного мукам великим и многим. Откроем, ради Бога, очи и оплачем потерянное время; до сей поры мы лишь охотно получали, поусердствуем же немного об ответном деянии; не должно нам больше быть грудными детьми, но теми, кто противостать в силах буре; никакое испытание не должно нас ни сломить, ни от Христа отлучить».

И молвил он в пылу духовном: «О! Коль люб нам товарищ верный Христос, то и умереть с Ним желать поистине нужно; о! так умрём же за Него, ибо Он умер за нас; нет большей любви, чем желать умереть за друга (Ин. 15:13). Если бы любили мы совершенной любовью, то оскорбление Бога печалило бы нас более, чем вечная погибель, ибо должно нам более любить Его, чем себя. Как должны мы поэтому любить мучающих нас! целовать руки бьющих нас! благословлять языки проклинающих нас! любить преследующих нас! (Мф. 5:44) Одно-единственное, что должно нам ненавидеть – это мы сами, ибо нет у нас друга хуже. Вспомните пылкого слугу Божиего святого Франциска, который говорил, что много подобает нам любить наших преследователей, ибо они помогают нам победить нашего врага, свергнуть нашего тирана, то есть нас самих с нашей похотью. О, бедный я! Вот путь прямой и краткий, а я, несчастный, его избегаю и хожу путями окольными и долгими. Что толку нам от благих разговоров и от многих размышлений о Боге и добродетели, коли путь, нам указанный, мы отвергаем и идти по нему не желаем? Сие не позволяет мне с чистой совестью ни писать, ни говорить, ведь доброе мнение на мой счёт не сделает меня, злого и грешного, приятнее Богу. Увы! Что мне делать?  Ведь я точно умру, если не ступлю на сей святейший путь. И посему заклинаю вас, милейшие невесты и служанки Иисуса Христа, помогите мне святыми своими молитвами, просите Бога, да даст мне любовь чистую и нелицемерную, да даст мне ненависть к себе самому – мне и всем ради любви Своей, дабы я хоть немного ответил на любовь Его ко мне великую».

ГЛАВА XXXII

О ТОМ, ЧТО СОВЕРШИЛ БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН В СИЕНСКОМ МОНАСТЫРЕ БРАТЬЕВ-ПРОПОВЕДНИКОВ

Прибывшие как-то в Сиену пизанские посланцы, прослышав о новосозданном бедном товариществе, пожелали почтить основателей оного сообщества, Божиих слуг Иоанна и Франциска, совестной трапезой однажды утром. Сии двое воевод Христовых, приняв оказанную милость, привели с собой своего товарища Чекко по прозвищу Башка, и тот, играя на виоле, пел многие божественные песнопения, а после трапезы, во время коей оные посланцы были немало наставлены словами и нравом гостей, все вместе отправились в монастырь братьев-проповедников в Кампореджи, и прибыв к тому месту, бедняки Христовы запели хвалы и устроили по своему обычаю ликование, побудив двенадцать иноков приютить их к у себя. И угодно было Богу, чтобы блаженный Иоанн с товарищами завёл речь о той святой истине, что веселит всякое сердце, когда думаешь о ней либо говоришь, отчего братия зажглись великим рвением; иные плакали, иные воздыхали. Потом брат Кристоферо Бьяджи, муж славный и учёный, отвёл блаженного Иоанна в свою келью и немедля отдал ему все свои вещи от книг до одежд, за исключением тех, коими был облачён; опустошил всю комнату, не оставив в ней ничего, кроме соломы, и попросил Иоанна раздать тем, кому тот изволит. Слова сии не глухому были сказаны; ибо пылкий Иоанн с частью спутников вмиг всё собрали, унесли и роздали ради любви Божией. После того брат Кристоферо вместе с одним светским братом два дня ходил по городу, собирая подаяние хлебом; а потом как бы пьяный (ради поношения и срама) отправился в новое аббатство к некоему брату Пьетро, погоняя скотинку, навьюченную навозом, и сам нёс на шее корзину, полную навоза, и шествовал в таком виде вдоль улиц и через площади, смиряя себя ради любви Христовой. После того угодно было благому Иисусу, чтобы боголюбивому Иоанну довелось вместе с одним из его товарищей по имени Амброджо зайти и переночевать у упомянутых иноков, с коими они по воле Божией завели такие пылкие и возвышенные речи о святой бедности, что по благодати Христовой во многих из братии пробудилось великое сокрушение и большинство из них, опустошив свои кельи, пораздавали весь скарб, иные переменили одеяния свои на более грубые и тесные; иные же провозглашали имя Христово, да с таким пылом и разумением Божиим, что диво было слушать, и были среди них просветлевшие умом до такой степени, что все познания свои почли они ничтожными в сравнении со светом и истиной, явленными душам их; иные надели суровейшие власяницы – так что все, кому ведомы становились деяния Божии в сем монастыре, поражались, а некий монах, пришедший поглумиться над сими братиями, был уязвлен Христом, не успев уйти. И так оные иноки возрастали во святом рвении, и разные люди наблюдали у них в те дни величайшие знамения.

ГЛАВА XXXIII

УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА ОБ ОБРАЩЕНИИ

Засим Божий человек Иоанн сказал, что благодать Господня приблизилась и что Иисус Христос явил миру неисчислимые милости и дары, более всего заметные в том, как обновились и возросли монашеские ордены и товарищества, от чего воспылав духом, молвил он: «Избегайте, возлюбленнейшие, нерадивости и лени, но поспешите навстречу сему великому дару Божиему с любовью безмерной, с любовью сумасшедшей, с радением о святой бедности, с любовью друг ко другу, с радостью, с ликованием и пением; и прежде всего отрешитесь от всякой любви к земному, к мирскому, ибо никогда Христос не войдёт в душу, занятую любовью, что не от Него, не к Нему. И посему обнажайтесь и опустошайтесь, и облекайтесь в кротчайшего Иисуса благословенного, и заполняйтесь Им, Чей дар – блаженство воспламеняющее и упоительное. О, благо неузнанное! О, сокровище затерянное и презираемое ничтожным миром! О, души ослепшие и охладелые, нет чтобы вам принять и вкусить кроткого Христа благословенного! Воспряньте, спящие, восстаньте, полумёртвые! Се Христос пробудит все народы, воспламенит хладных сердцами, раздует погасший очаг. Ободритесь же, мужайтесь во Христе благословенном – Он спешит к вам!»

ГЛАВА XXXIV

О ПОХОДАХ БЛАЖЕННОГО ИОАННА И ЕГО БРАТИИ В ПИЗУ, ЛУККУ, ПИСТОЮ И ФЛОРЕНЦИЮ

Боголюбивый Иоанн такую ревность имел о славе Божией, что, странствуя с проповедью божественного Слова, не страшился ни зноя, ни стужи, ни иной супротивной погоды, и посему посреди зимы, в самую снежную пору, даже не залечив болячек на ступнях, он вместе с пылкой ватажкой своею пустился в путь к Пизе, а благой Иисус поспешествовал им чудом дивным, ибо едва кто из них ступал на снег, то у кого были тоже болячки на ногах, те вмиг совершенно исцелялись. И на протяжении всего пути они побуждали грешников к покаянию, и пели духовные песнопения, и проделали путь до села Чиголи, где с превеликим благоговением им открыли велелепный образ Матери Божией, Коей все они в сердечном порыве вверили досточтимых инокинь обители Санта-Бонда.

Ещё и другую милость оказал им Всевышний, ибо хотя путь до Пизы занял у них девять дней, а дождило в ту пору весьма часто, их накидки ничуточки не намокли, никто из них не простыл, никто за всё путешествие не претерпел ни малейшего неудобства, за исключением милостивого Иоанна, который больше ради бедных своих братий, нежели для себя, неся немного смолы из опасения перед колючками, сам и укололся. По такому случаю беднячок Иоанн сказал, что сие с ним приключилось за недоверие к Богу, и что больше никогда ничегошеньки с собой носить не нужно, кроме как Иисуса Христа благословенного – в сердце.

А в Пизе они не были пущены в приют – по милосердному попущению Божиему, дабы довелось им получить ночлег у богатых и благих людей. Случилось же то, что один благородный и достойный гражданин со своими четырьмя сыновьями, знатными торговцами, оказал беднякам Христовым многую милость, принимая их в своём доме долгое время, и столь обильную милостыню пытался им дать, что принять её было невозможно, и пришлось отказываться от даримых денег и платья. В оном краю они обрели много добродетельных людей, равно мирян и иноков, наделённых великими и святыми желаниями; а ещё, судя по их собственному наблюдению и по словам заслуживающих доверия людей, в сем городе жили двести дам, носивших грубейшие власяницы, и множество благородных господ великого подвига. Кроме того сии имели обыкновение ходить по городу и принародно проповедовать спасение души, увещевая всех вместе и каждого по отдельности стяжать добродетели, оставить грехи и пороки, принося тем много пользы духовной, и многая была от них Иисусу Христу честь и хвала.

Напоследок вместе со своими гостеприимцами бедняки посетили монастырь братьев-проповедников, где приором был достопочтенный и высокодуховный батюшка, который их весьма утешил и укрепил в намерении вести таковую жизнь, сказав, что ни по какой причине, ни ссылаясь на дурное мнение, ни на опасность тщеславия, никто, будь то мужчина иль женщина, не должен уклоняться от воспитания в себе добродетелей и от провозглашения слов Божиих во всяком месте, и молвил: «Глупы те, кому Бог желает добра, а они отказываются и теряют своё утешение то ли из-за того, что место им не подходит, то люди рядом не те – будто они в этом лучше Бога смыслят. А Бог сам хорошо знает, когда Ему посетить невесту Свою – душу, и если Его отвергнуть, то ищи потом – не найдёшь. Вот где архиглупость-то!» За сии речи презренные беднячки воздали Богу великую хвалу и, весёлые, поблагодарив братьев-проповедников, расстались с ними.

Потом они, отпущенные своими благодетелями, покинули Пизу и отправились в Лукку, движимые всё той же любовью. Здесь они так же проповедовали слово Божие и ходили, восхваляя имя Иисуса Христа по стране, согласно своему обыкновению, и по Божией милости собрали там немалый урожай. А потом направились в Пистою, говоря и творя то, что послужит, как они верили, славе Божией и спасению ближних. И среди жителей того края, кто благодаря Божией милости и святым их речам целиком предался Иисусу Христу, были двое – один по имени Пьетро, другой Паулино, – которые, присоединившись к оным беднякам, стали пылко Богу служить. И таким образом, следуя своим путём, миновали они великолепный город Флоренцию, восхваляя и возвещая Иисуса Христа всю дорогу. И так прославлен был Иисус Христос в годину оного путешествия, и такое духовное утешение получили те беднячки, что блаженный Иоанн потом уверял, будто давно уже в дороге не постигало их столь великое блаженство.

ГЛАВА XXXV

УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА О СМИРЕНИИ

Молвил милостивый Иоанн возлюбленным братиям своим: «Да оставят, ради любви Христовой, сердце ваше мирские помышления о родне и иных суетах, но да будут помыслы и речи ваши все святы и кротки; берегитесь, как бы не сказать друг другу чего в соблазн, чужие же слова и дела сносите благодушно, со спокойным сердцем; во всём старайтесь быть меньшими и считать себя худшими; подумайте только, сколько вы времени зря уже потеряли, пора начинать исправляться! Так давайте же полагать всякого человека лучшим, чем мы; не ворчать, не судить других ни под каким предлогом. Оплачем же оскорбления, нанесённые Богу; поскорбим со страдающими, поплачем с плачущими (Рим. 12:15); оплачем мир, что подлинного своего блага вовсе не ведает, высшее своё благо покидает, а худшее из зол принимает. Давайте поддерживать ближних, молиться за них всякое время; презрим временное, оставим сие миру и чадам его, а сами взыщем небесного, высокого и великого и добродетелей всех. Наконец, постараемся быть учениками Христовыми, явим те знаки, что Он нам велел являть, то есть возлюбим друг друга беспредельно; объемлем друг друга нежностью, как бы сыновней; ни на миг не оставляя изъявлений смирения подлинного, а не поддельного и не лукавого. И совсем напоследок: как велел нам наш благий Господь, когда сие по Его милости выполним, то скажем: мы рабы бесполезные (Лк. 17:10), Ему не ни что не пригодные, ненужные, заслуг не имеющие; но по милости Своей позволил Он нам послужить, чтобы усыновить нас и в грядущую радость жизни вечной привести».

ГЛАВА XXXVI

КАК БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН СО СВОИМИ СПУТНИКАМИ ПОШЁЛ НАВСТРЕЧУ ПАПЕ УРБАНУ В ВИТЕРБО

И было, что при возвращении в Сиену оные бедняки услыхали, что Святейший Отец, Папа Урбан V прибыл из Авиньона со своим двором в Витербо, по каковой причине вернейший Иоанн и около семидесяти беднячков, собравшихся при нём менее чем за два года, отправились представиться Святому Отцу и предложить себя в его полное распоряжение, дабы пастыри святой Церкви, ознакомившись с их жизнью, не питали на их счёт ни малейшего подозрения.

О ту пору жил в Сиене некий юнец по имени Бьянко ди Санти, который хотя был, собственно, из Анчолины ди Вальдарно ди Сопра, что во Флорентинской области, но, поскольку с детства он постоянно обучался при цехе шерстянщиков в Сиене, то и прозывали его обычно Бьянко Сиенский. Он много раз упрашивал блаженного Иоанна, чтобы тот принял его в своё товарищество, но Божий человек Иоанн, глядя на сего прелестного и нежного юношу, сомневался, что он сможет вынести суровость их жизни, и не желал его принимать. И тут Бьянко, проведав, что пылкий Иоанн с большей частью своей ватаги отправляется из Сиены в Витербо, поскорее покинул город и, опередив их, расположился в одной гостинице на расстоянии трёх миль от Сиены, и в ожидании заказал на свои собственные деньги обильное угощение. И когда достославный Иоанн со своими бедными спутниками проходил улицей мимо, Бьянко преградил им путь и чрезвычайно сердечно, с великим смирением умолял удовлетворить его заботливый порыв: чтобы они отдохнули здесь и поели. А после того, как сии бедняки несколько подкрепились оным угощением, Бьянко стал на колени и с предельным тщанием упрашивал блаженного Иоанна и остальных его беднячков, чтобы они ради любви Христовой приняли его в своё товарищество. По такому случаю кротчайший Иоанн, видя его святое и крепкое радение, а также те знатные почести, что он по сыновней любви оказал им, допустил в своё сообщество оного Бьянко, который вместе с ними оттуда отправился в путь.

ГЛАВА XXXVII

КАК ОНИ ПРИБЫЛИ В ВИТЕРБО

И так во время своего путешествия оные беднячки Христовы встречали великое почтение, получали многие милости, и более всего – в Папской области, и подаяние им предлагали гораздо больше, чем они имели нужду; и люди почитали себя облагодетельствованными, коли удавалось залучить их в свой дом, так что их тащили к себе и понуждали поесть да переночевать; и смотрели на них, как на святых; и так дошли они до Витербо, распевая хвалебные песнопения с великой радостью. И прежде всего посетили они главнейшую церковь, после чего разместились на площади и трапезничали, и там окружило их великое множество народу, и надавали им столько подаяний, что диво было видеть. И таковое благоговение охватывало людей, что не могли удержать слёз; а так же селяне и иногородние стекались поглядеть на них. И дожидаясь в том городе прибытия Святого Отца, они посетили племянника сего Папы Урбана, бывшего тогда аббатом Марсельским, который рад был их принять, и многими увещаниями укреплял их в служении Богу, а когда отпустил, то послал вслед за ними дать денег, от коих они, воздав благодарность, отказались.

После того посетили они графа Ноланского, бывшего тогда папским управляющим, который принял их весьма приязненно и предложил им многие дары, и одним вечером пригласил блаженного Иоанна с несколькими сотоварищами на ужин, и, поскольку было лето, им был предложен латук. Заметив, что сам граф к сему кушанью не прикоснулся, Божий человек Иоанн спросил его: «Вы не едите латука, граф?» на что граф ответил: «Я уже четырнадцать лет его не ем, ибо весьма слаб желудком, и латук мне совсем не идёт». Милостивый же Иоанн сказал ему: «Отведайте, дружбы ради, хоть чуточку из того, что мы едим». Граф отвечал: «Я бы охотно, в такой-то компании, да вот только пища эта пойдёт мне во вред». Но вновь пылкий Иоанн попросил его отведать ради любви Христовой и гостям в утешение. Тогда граф, увидев, что таково желание блаженного Иоанна, взял один лист со словами: «Ну и скверная же ночка меня ждёт по твоей милости!», и немедля, едва он откушал, то почуял, что желудок его так крепок, будто и не мучил его никогда; и с той поры он ел и салаты, и всякую пищу, хоть холодную, хоть неудобоваримую.

Папа Урбан V

ГЛАВА XXXVIII

КАК ОНИ ВСТРЕЧАЛИ ПАПУ В КОРНЕТО

Поначалу им не удалось навестить кардинала, бывшего церковным легатом в Витербо, ибо тот хворал о ту пору, однако, приезд Святого отца приближался, и кардинал принял их, а затем вместе с Божиим человеком Иоанном, с Франциском Винченти и многими их бедняками направился в Корнето, в коем порту Папа Урбан должен был сойти с корабля; и были они приняты в том краю со многими почестями. И будучи в Корнето, оные бедняки как могли участвовали в подготовке торжественной встречи, помогали прибирать покои и постель для Святого Отца, для кардиналов.

Его приезд был всё ближе, и они направились в порт, где на взморье строился большой деревянный помост, торжественно украшенный к почётной встрече Верховного Понтифика с кардиналами; и в сих приготовлениях они тоже помогали сколь возможно. А когда прибыл Святой Отец, то почти все были изгнаны с сего помоста, за исключением оных бедняков, и все они ожидали его, кто с оливковыми ветвями в руках, кто с оливковыми венками на головах, часть на помосте, часть у подножия. И сошёл блаженный Папа Урбан с семью кардиналами на сей помост, и бедняки с величайшим ликованием непрерывно во весь голос восклицали: «Слава Христу! Да здравствует Святой Отец!» И смиренный Иоанн и Франциск Винченти с несколькими сотоварищами целовали стопы его, и были приняты с таким почтением и благоговением, что прямо диво, ибо ведь там собралось множество прелатов и немалое число земных владык, и несмотря на великое стечение народа, место сим беднякам всегда находилось; они шествовали близ Святого Отца, и двое из них несли знамя, под которым он ехал верхом.

И прибыв в Корнето, он спешился у монастыря братьев-миноритов, где был встречен с великим почётом и радостью, и среди всех достопримечательных событий сего празднества ничто не привлекло большего внимания, чем присутствие пылких презренных беднячков; и многие писали письма о сем новом и святом товариществе во все края христианского мира. Потом, когда Святому Отцу рассказали о сих бедняках, он ответил, что желал бы поговорить с ними, укрепить их в служении Божием, но заморские прелаты и послы так разъярились, что ему не удалось выполнить своё пожелание. Однако ж они посетили кардинала Авиньонского, родного брата Папы Урбана, который проявил к ним необычную любезность, весьма укрепил их советом, и сказал, что желал бы стать их покровителем и отцом, так что блаженный Иоанн говорил потом о нём, что тот был сущий агнец по смирению и кротости своей. И так же один секретарь Святого Отца, именуемый мессер Франческо Бруни из Флоренции, оказал им многие милости.

ГЛАВА XXXIX

КАК ОНИ СОПРОВОЖДАЛИ ПАПУ ИЗ КОРНЕТО В ВИТЕРБО И КАК ИМ БЫЛИ ОБЕЩАНЫ РЯСЫ

В Корнето блаженнейший Папа Урбан вступил в пятницу 4-го дня месяца июня года Господня 1367-го. В понедельник он подъезжал к Витербо в кругу сопровождавших его бедняков, которым приходилось почти что бежать, ибо ехал он быстро; по каковой причине рассудительный Святой Отец многократно просил сказать им, чтобы шли они, как им легче, а пылкий Франциск, желая сохранять послушание, отвечал: «Мне легче идти поближе к нему, слышать его и касаться», и, забегая вперёд, вновь целовал ему стопу, когда тот проезжал мимо. И такова была благосклонность Верховного Понтифика, что, увидев коленопреклонённого Франциска, он осадил лошадь и позволил к его утешению поцеловать себя и коснуться; и дважды, когда переезжали вброд, Франциск поддерживал края одежд Папы.

И прибыв в Тосканеллу, Святой Отец спешился, а во вторник вечером послал одного из своих придворных за бедняками, и тот молвил им: «Я принёс вам добрые вести: идите к Папе», и беднячки Христовы двинулись в великом веселии и, войдя в монастырь, ожидали в клуатре, и явился туда некий достопочтенный муж, и молвил Франциску Винченти: «Иди ко Святому Отцу», и отвёл его к Папе. Когда же сей презренный Франциск вступил в покои Святого Отца, то бросил накидку свою на пол и склонил колени. Блаженный Папа Урбан подозвал его к себе, и когда смиренный Франциск склонился у его ног, Святой Отец с великим изумлением расспросил его об образе жизни сих бедняков, и что их побуждает к сему, и сказал, что ему не по нраву, как пестро они одеты, и что желает дать им облачения, и что им можно будет носить капюшоны, а что они без чулок – сим он доволен. И пылкий Франциск перво-наперво изъявил свою радость оказаться в присутствии Папы и поведал вкратце о том, какой жизни держатся бедняки сии, что ими движет, и разговорился надолго, и во время сей беседы блаженный Папа Урбан повелел одному из своего семейства, чтобы выдал белые одеяния всем тем беднякам, которые встречали его на взморье. А в завершение пылкий Франциск сказал Папе, что они отдают себя в его распоряжение и изо всех сил желают посвятить свою жизнь Церкви и ему, и что они согласны и на рясы, и на капюшоны, и на всё, что только ему будет угодно; и умолял он, чтобы Его Святейшество соизволил хорошенько вникнуть в намерения бедных братьев, что их жизни целиком принадлежат ему, и они счастливы этим; и от сих слов Святой Отец получил немалое утешение.

И тогда боголюбивый Франциск, получив благословение, отбыл и в великой радости передал всё блаженному Иоанну и сотоварищам. После чего, в среду утром девятого июня блаженный Папа Урбан с подобающей Понтифику торжественностью и величием совершил въезд в Витербо в сопровождении восьми кардиналов и со множеством епископов и иных прелатов, и с великим числом послов и баронов, под такие возгласы ликования и хвалы, что, казалось, и камни под конец возопиют: «Benediclus qui venit in nomine Domini! Благословен грядущий во имя Господне!»

ГЛАВА XL

КАК В ВИТЕРБО ИМ ПРИПИСЫВАЛИ ЕРЕТИЧЕСТВО

После того как оные бедняки с величайшим благоговением и почтением сопроводили Святого Отца в Витербо, Бог попустил их добродетели быть подвергнутой испытанию, дабы ещё ясней воссияла чистота и святость их жизни; и позволил дьяволу искусить многих прелатов и иных из иноков лукавым подозрением; пришло же им на ум, что оные бедняки придерживаются губительных мнений ереси полубратьев. По каковой причине некие кардиналы и епископы, и кто-то из нищенствующих монахов, не ведая сих бедняков, но подозревая их в ереси, обвиняли их пред Святым Отцом, бесчестили и клеветали; а заодно и многие придворные, питая к ним отвращение, говорили о них со злобой и презрением, но блаженный Папа Урбан, его брат кардинал Авиньонский и все те, кто были осведомлены об их жизни, с любовью поддерживали их, отважно одобряли и отстаивали их. Сии преследования понудили бедняков много упражняться в терпении, и смирении и многих других добродетелях, и столько пришлось им претерпеть, что некоторые из них, не пожелавшие сего сносить, покинули товарищество и возвратились в суетный мир. По причине их ухода милостивый Иоанн и другие бравые рыцари Христовы испытали превеликую печаль, ибо имели сомнения в их спасении, но, обижаемые, не горевали, ибо полагались на божественную помощь и на свидетельство своей чистой совести, а более всего, памятуя, что «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14:15) и что «верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил» (1 Кор. 10:13). Теперь они не удивлялись преследованию, ибо осведомились о ересях, что некогда явились под покровом святой бедности и потом будоражили многих; а ведь об этом они, точно некие простецы, когда навещали Папу, совершенно не ведали. Тогда-то и в точности исполнилось предсказание некоего святого мужа из Читта ди Кастелло по прозванию Чёрный, говорившего, что им предстоит пересечь великую реку, чтобы выявились те из них, кто Божии; говорил же он, что многие перейдут, иные утонут – так и случилось. Однако правый Господь немедля показал, как неугодны Ему те, кто покинул бедное товарищество, ибо, возвратившись в мир, они были почти всеми презираемы, а в то время, когда бедняки подвергались преследованиям, с двумя аретинцами, некогда одновременно вступавшими в сообщество, божественное правосудие явило дивное чудо, ибо один, по имени сер Билиотто, который первым покинул сообщество, был с четырнадцатью другими повешен в Ареццо, другой же, именуемый Петрино, в тот же самый день с великим пылом и благоговением среди бедняков в Витербо предал дух свой Богу.

ГЛАВА XLI

УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА К СТОЙКОСТИ

И тогда молвил вернейший Иоанн своим терпеливым спутникам: «Поглядите, как свершается божественное правосудие, и как страшно оно! Зрите, как желает Бог, чтобы муку отличили от отрубей. Но по сему поводу не падайте духом, ибо даже иные из ангелов отпали от рая, а те, что остались, сделались совершеннее; и всегда найдутся такие, кто в святых сообществах не устоят, так что, думаю, и у нас так будет, но горе тем, кто покинет наше товарищество! Богу изволилось испытать, кто из слуг Его верен, кто – нет; дабы никто не прикрывался одеянием служителя Божия притворно. Посему радуйтесь и утешайтесь, пребывая на стороне слуг Божиих, а не на стороне тех, что покинули благодать Господа нашего, возвратились в суетный мир, к мерзостям грехов, впав в такой позор и бесчестье, что мало кто и знаться-то с ними желает. Посему будем мудры, научившись на их ошибках, сохраним навсегда сострадание к ним и, молясь о них Богу, никогда не будем самоуверенны. Итак, возлюбленные братия, пребудем смелы и постоянны, чтобы не сломили нас и не запутали, ибо кто не сражается смело, но бежит, тому не полагается победный венок, ведь в этом бою никто не проигрывает, если сам того не желает, так как отнюдь не превосходит нас многими силами враг наш. Так будьте ж смиренны и терпеливы, чтобы узнавали в вас учеников и слуг Христовых».

ГЛАВА XLII

КАК ДОПРОС У ИНКВИЗИТОРА ВЫЯВИЛ ЧИСТОТУ ИХ ВЕРЫ И БЛАГОЧЕСТИЕ, И КАК ПАПА ДАЛ ИМ РЯСЫ

И так уж обесславили оных бедняков, и столько жалоб на них слали блаженному Урбану, что он поручил кардиналу Марсельскому, члену Ордена проповедников и магистру теологии, подробно их допросить, невзирая на то, что его брат, кардинал Авиньонский просил не делать этого, ибо, видя в них людей простых и немудрящих, боялся, как бы не вышло у них по невежеству наговорить подозрительных слов. Но сами бедняки с великим нетерпением ожидали допроса, и вот как-то утром кардинал Марсельский послал за ними, и вместе с инквизитором по делам ересей и нотариусом, подготовив чистый лист бумаги, начали тщательно их допрашивать, задавая множество вопросов; но Иисус Христос благословенный, Сама бесконечная Истина и Премудрость, просветил умы сих бедняков, так что на все вопросы они отвечали правильно, согласно с католическим вероучением и постановлениями святой Римской Церкви, ибо таково было устремление сих беднячков. И так прекрасно говорили они о своей бедности и своём святом радении, что кардинал дивился и радовался о них и, поскольку писать о них было явно нечего, изволил пригласить сих бедняков на завтрак тем утром и следующим и обращался с ними, как с сынами, обихаживал их подобно слуге, уделил им по всякой их нужде и такой хвалебный отзыв дал о них блаженному Урбану, что Папа, который поначалу намеревался вручить белые одеяния двадцати пяти из оных бедняков, изволил облачить их всех и велел изготовить для них шестьдесят облачений белых и столько же капюшонов того же цвета и, кроме того, поручил своему управляющему выдать им денег на расходы, кои были почтительно приняты. Итак, все те, кто тогда оказались при папском дворе, одеяния получили, а отсутствовавшим Святой Отец намеревался сии рясы послать, и блаженный Иоанн послал их, сказав в сопроводительном письме: «Те, у кого хватает духу выстоять до конца, пусть примет сие, и весьма благоговейно наденет с благословением Божиим, но кто не уверен и слаб духом, не надевай, ибо горе тому, кто облачается лицемерно, горе ему!»

И вот кардинал Марсельский, который поначалу так подозрительно к ним отнёсся и сомневался в их правоверии, сделался теперь их благодетелем и покровителем; в день рождества святого Иоанна Крестителя он взял их с собою на Мессу в папскую капеллу, а также пожелал, чтоб и в праздник святых апостолов Петра и Павла сии бедняки слушали торжественную Мессу, которую в оной капелле служил блаженный Папа Урбан, и чувствовали они себя при том словно в раю.

А ещё оный кардинал превосходными доводами убедительно отражал возражения некоторых магистров теологии и нищенствующих монахов против бедности оных братий, и поведал некоему капеллану и секретарю кардинала Авиньонского, что такова его любовь к сим беднякам, что, буде нужда придёт, готов стоять за них до смерти, и во всяком месте он восхвалял их и защищал. Многие же из тех, кто выступал против них, уразумев чистые и святые их намерения, возымели к ним благоговение и почтение, и таким образом доброе имя бедняков постоянно очищалось. И когда блаженный Папа Урбан облачил сих бедняков в рясы с капюшонами, велика была об этом радость в народе, и многие благословляли Иисуса Христа и Святого Отца за то, что так одарил оных, и звали их в том краю «папскими бедняками». Даже иные кардиналы и знатные господа много раз их приглашали в гости и весьма чествовали, так что, как бедняки потом рассказывали, им порою казалось, что они сами кардиналы; а всех превзошёл Монсеньор Марсельский: он так часто залучал их к себе трапезничать, что другой кардинал прозывал их оруженосцами Кардинала Марсельского.

ГЛАВА XLIII

ПО КАКОЙ ПРИЧИНЕ ОНИ ПОТОМ МЕДЛИЛИ В ВИТЕРБО И КАК, ПОКИНУВ ВИТЕРБО, ПОШЛИ К ОЗЕРУ БОЛЬСЕНА

Итак, в Витербо они по получении своих облачений прожили ещё несколько дней, на что имелись три основные причины. Во-первых, чтобы в полноте узнать волю Святого Отца относительно своей жизни, чтобы продвигаться в служении Богу от хорошего к лучшему, сообразуясь всегда и во всём с постановлениями и канонами Святой Церкви; о чём они получили много поучений от прелатов папского двора и особенно от Кардинала Авиньонского, который именовал их своими чадами и во всех возникающих в жизни вопросах прекрасно их наставил, и во владениях Святого Отца посоветовал не ходить всем вместе, ибо где толпа, там беспорядок, а держаться местечек близ города или замка, или в пригороде, где им самим понравится, но с позволения местного епископа; и ещё советовал им остерегаться заимствований из учения полубратьев – и все сии наставления его были приняты бедняками весьма приязненно. Вторая причина их сверхдолгой при дворе задержки заключалась в том, что надо было всех оставить с ясным разумением чистоты и святости их намерений. В-третьих, дабы побыть с мессером Буччо, епископом Читта-ди-Кастелло, своим особо близким падре – он написал им, что со дня на день приедет ко двору.

Однако узнав, что по веским причинам сей епископ не будет, бедняки напоследок посетили святейшего Папу Урбана, который настойчиво предлагал им своё содействие и в кротчайших выражениях упрашивал их сохранять святость жития, и, благословив, отпустил их, но ещё повелел дать им денег на покупку шести саженей сукна, коих должно хватить на пошив пяти ряс. Также посетили они и кардиналов, и иных прелатов, а кардиналы Авиньонский и Марсельский вновь немало их утешили, предложив свои услуги в чём только можно, но не глядя на расположение Святого Отца и сих кардиналов, и прочих своих друзей, бедняки оные не пожелали ходатайствовать ни о булле, ни о привилегиях, ни ещё о каких подобных предметах, дабы во всей чистоте соблюдать заповеди и советы Святого Евангелия и смиренно пребывать в послушании пастырям Святой Церкви. Также и упомянутый епископ Кастелло в двух письмах снова им советовал, говоря: «Сделайте так, чтобы добродетели нас защищали, а не папская булла»; и подобно тому иные прелаты, в ту пору сделавшиеся их друзьями, укрепляли их в намерении не просить никаких привилегий. И вот смиренные беднячки, все облачённые в белое, громогласно воспевая хвалы Иисусу Христу, покинули Витербо, и держали путь до озера Больсена, при котором стоит женский монастырь, названный в честь святой Марии Магдалины, и поскольку блаженный Иоанн весьма почитал сию благодатную святую, а был как раз день её памяти, то пошёл он с благоговейной братией послушать богослужение в тамошней церкви, и были они там приняты радостно и со многой любовью.

ГЛАВА XLIV

КАК, ЗАБОЛЕВ НА ОЗЕРЕ БОЛЬСЕНА ЛИХОРАДКОЙ, ОН БЫЛ ПЕРЕНЕСЁН В АКВАПЕНДЕНТЕ

И тут милосердный Бог, видя все победные сражения Своего отважнейшего рыцаря Иоанна и все муки его душевные и телесные, ради Него перенесённые, а также то, что сии бедняки получили облачение от Папы Урбана и во всяком спасительном знании сполна наставлены, изволил даровать рыцарю Своему победный венец и переселить его в места вечного упокоения. В тот самый день напала на него сильнейшая лихорадка, о коей терпеливейший Иоанн весьма возрадовался, зная, что это Бог посетил его со своими дарами. Однако его во Христе чада и братия премного горевали, и боясь, как бы в сей приозёрной местности немочь его не утяжелилась, перенесли его в Аквапенденте и там испробовали для его лечения все средства, какие смогли добыть. Но поскольку болезнь непрестанно усиливалась, вернейший Иоанн пожелал вновь исповедаться и принять святое Причастие Тела Христова, и когда пришёл священник со Святейшими Тайнами, смиренный Иоанн попросил сера Бенедетто ди Паче из Читта-ди-Кастелло, одного из его пылких беднячков, записать слова, какие он имеет сказать, и вот список с той грамоты на народном языке:

ГЛАВА XLV

ЗАВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА

Во имя нашего Господа Иисуса Христа распятого! Аминь.

Лета Господа-Бога нашего 1357-го, индикта пятого, в правление господина Урбана-Папы Пятого, дня двадцать шестого июля месяца. Да будет ведомо всякому имеющему пред взором сию хартию, что правый и достопочтенный муж Иоанн, сын Петра Коломбини из Сиены, находясь в тяжелой болезни, хотя здравый рассудком и чувствами, смиренно и покаянно склонив колени в присутствии святейшего Тела Христова, кое держал в руках его преподобие Джованни ди Скьяво, настоятель церкви св. Ангела, что в Аквапенденте, в присутствии свидетелей и меня, нижеподписавшегося нотариуса, сказал сии слова: «Я, Джованни, в присутствии моего Господа Иисуса Христа исповедую, что был я недостоин благодеяний, дарованных мне Богом, что был я величайшим грешником в мире и за дела мои заслуживал ада, и тем не менее, уповая на милосердие Божие, надеюсь, что Он по благодати Своей подаст мне жизнь вечную.

И правдиво и истинно заверяю, что верю в Бога Отца и Сына и Духа Святого и во всё, во что верит святая Мать Церковь Римская и её пастыри, Папа Урбан и братья-кардиналы его, и прочие прелаты Церкви. И говорю, что жизнь, кою вёл я от времени приятия бедности и до сего часа, закончена, и что жил я ради славы Господа моего Иисуса Христа, ради вящей чести и возвеличения Церкви Святой Божией и святейшего и блаженнейшего отца и господина моего Урбана-Папы Пятого и братьев-кардиналов его, и прочих пастырей и предстоятелей Церкви сей, коим, как наместникам Христа на земле, я всегда желал и желаю хранить послушание до самой смерти; утверждаю, что таков путь спасения нашего, и заверяю, что, если кто от сего уклоняется и воистину не верует в то, что определения сих отцов суть от Бога по внушению Духа Святого, кто не предан и не послушен пастырям сим, тот не настоящий христианин и не католик, и я верю и убеждён, что уклоняющийся от дел сих отделился и от Христа. Но ежели по невежеству своему я что сказал или сделал противное воле сих пастырей святых, то каюсь: mea culpa, грешен! и испрашиваю у вас, преподобный отче, епитимии; хоть и не припоминаю, чтобы я хоть когда впал в ошибку по сим предметам; и весь каков есть, телом и душою, прибегаю к лону Святой Церкви, к пастырям её, и отсюда моя надежда на жизнь вечную. И напоминаю моим товарищам и поощряю их, как присутствующих, так и отсутствующих, пребывать до последнего часа верными католиками, чадами Святой Матери Церкви и пастырей её, и не отступаться от них, ибо кто от них отступается, тот покидает Христа благословенного. И потом, поскольку добро часто бывает по зависти притесняемо, то, понуждаемый совестью оправдать истину, я говорю и утверждаю, что сёстры монастыря святых Абундия и Абунданция близ Сиены, куда была отдана и одна из дочек моих и другие родственницы тоже, и при коем я со своими товарищами вёл беседы ради обретения благих и святых наставлений и научения, так вот, имею честь заявить, что сии сёстры – одни из самых добрых, из лучших духовных особ, воистину христианнейшие, чистые и преданные Святой Матери Церкви, искреннее коих не сыскать в целом свете, подвижницы, многомилостивые, щедрые благотворительницы, беднейшие духом, ничем раздельно не владеющие, но богатые общностью – все они святы».

Заверено в Аквапенденте, в поместье, принадлежащем Амброджо ди Джанни, местному уроженцу, в присутствии сего Амброджо, Бенедетто ди Конте, Симоне д’Аньолуччо из Перуджи, Бартолуччо ди Санти из Читта-ди-Кастелло – мирян; Франциска ди Мино Винченти, Джованни ди Джери, Бьянко ди Санти из Сиены и Симона ди Муччо из Монтерелли, свидетелей того, что вышесказанное было высказано, услышано и надлежаще записано по просьбе вышеупомянутого Иоанна мною, нижеподписавшимся нотариусом в виде публичной хартии; а я, Бенедетто ди Паче из Читта-ди-Кастелло, уполномоченный имперский ординарный судья и публичный нотариус по представлении мне вышесказанного, оное надлежащим образом записал, и, заверив своей печатью и подписью, обнародовал.

ГЛАВА XLVI

КАК ЕГО, БОЛЬНОГО, ПЕРЕВЕЗЛИ В АББАТСТВО СВ. САЛЬВАТОРА

И окончив слова сии, вернейший Иоанн принял Святейшее Тело Христово с таким благоговением, что присутствовавшие проливали обильные слёзы. После чего его любящие сотоварищи, радея о том, чтобы доставить его живым в любезный ему монастырь Санта-Бонда, довезли его до поселения при аббатстве святого Сальватора, и всю дорогу за ними бежали толпы людей, жаждавших повидать слугу Божиего, и предлагали посильную помощь, а когда бедняки добрались до села, то приютились в убогой хижине одного милостивца по имени Наддо ди Ванни, который всякий раз, когда они проходили сими местами, принимал их у себя с великими почестями; и в той хижине кроткому Иоанну стало настолько хуже, что больше везти его было никуда нельзя. И когда смиренный Иоанн понял, что смерть приближается, то распорядился насчёт своих похорон и сообщил свою последнюю волю, попросив сера Бенедетто ещё раз составить грамоту, список с коей вот:

ГЛАВА XLVII

РАСПОРЯЖЕНИЯ, ДАННЫЕ БЛАЖЕННЫМ ИОАННОМ ОТНОСИТЕЛЬНО СВОИХ ПОХОРОН

Во имя нашего Господа Иисуса Христа распятого! Аминь.

Лета Господня 1367-го, индикта пятого, в правление господина Урбана-Папы Пятого, дня двадцать девятого июля месяца. Да будет ведомо всякому имеющему пред взором сию хартию, что правый и достопочтенный муж Иоанн, сын Петра Коломбини, гражданин сиенский, здравый рассудком и чувствами, хотя и болящий телесно, в присутствии законных свидетелей и меня, нижеподписавшегося нотариуса, был спрошен мною, нижеподписавшимся нотариусом, где, коли Бог не распорядится его жизнью иначе, он хотел бы быть похороненным, на что сей Иоанн ответил, сказав, что, если доведётся ему умереть, то он желал бы и довольствовался бы и повелел бы своим сотоварищам и мне, нижеподписавшемуся нотариусу (о чём просит нас помнить), чтобы тело его погребли подле стен монастыря святых Абундия и Абунданция близ Сиены, при выходе из монастырского сада; а чтоб везли его туда мёртвого на осле, завернутого в полотно и со связанными за спиною руками. И всё вышесказанное, молвил он, есть его последняя воля, о чём и попросил меня составить публичную хартию. Заверено в поселении при аббатстве св. Сальватора, в графстве Сиенском в присутствии Наддо, сына маэстро Гуильельмо из сего поселения, Наддо ди Ванно, хозяина дома, а также в присутствии Фацио ди Бетто из Монтальчино, Гуалтьери ди Пьетро из Сиены, Донато ди Джованни и Сантори по прозвищу Ромео из города Пулиньяно, что в королевстве Апулийском; и я, Бенедетто ди Паче из Читта-ди-Кастелло, уполномоченный имперский ординарный судья и публичный нотариус всё вышесказанное принял, по просьбе завещателя записал, и, со своей печатью и подписью, обнародовал.

ГЛАВА XLVIII

НАИПОЛЕЗНЕЙШЕЕ И СВЯТЕЙШЕЕ УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА В ГОДИНУ ЕГО БОЛЕЗНИ

Как только Божий человек Иоанн покончил со своим завещанием, принялся он кротчайше утешать возлюбленных своих сотоварищей, и молвил им: «О возлюбленнейшие во Иисусе Христе отцы и сыны, видите: похоже, Бог изволит взять меня к Себе, а наш с вами долг – всячески довольствоваться Его волей; ведь Он есть тот, кто дарует жизнь и смерть, и что ни делает по отношению к нам, то делает хорошо и нам во спасение. И не думайте, что вас постигло сказанное во Святом Писании: «Поражу пастыря и рассеются овцы» (Мф. 26:31), ибо по своему невежеству никакой я не добрый пастырь, ведь не то что другими – самим собою править не умею и имею нужду в указаниях; но вы по благости своей меня всегда поддерживали. Да и есть среди вас куда более подходящие для руководства: особенно ж полагаюсь на то, что Франциск Винченти, куда лучший меня, станет вам отцом и наставником; следуйте за ним, будьте ему послушны, не нарушайте воли его, ибо он поведёт вас путём прямым. А вас всех, дорогие мои, отсутствующие, равно как и присутствующие, от всей души прошу простить меня ради Иисуса Христа благословенного, если я обращался с вами не как подобало; если я, невежда и дурень, поправлял вас чрезмерно или недостаточно; или ввёл вас как-нибудь в соблазн; или оскорбил вас чем; за всё говорю mea culpa! и прошу прощения ради любви Христа распятого – если б я мог встать на колени, встал бы и поклонился вам в ноги.

Ещё прошу вас от всей души: любите друг друга, пускай мир и согласие всегда будут с вами, и да не возникнет ни у кого из вас ни малейшего желания быть больше прочих, ибо кто желает быть большим, будь наименьшим, и кто смирит себя, вознесён будет (Мф 20:26, Лк 18:14). Потщитесь, насколько возможно, подражать жизни Иисуса Христа и святых апостолов, и когда ваши деяния уподобятся Иисусовым, тогда и будете «иезуаты».

Пускай всякое ваше помышление, всякое ваше слово и всякое ваше дело будет во славу Иисуса Христа. При всём, что делаете, имейте всегда Имя Его святое в своём сердце и на устах; и умоляю вас крепиться до конца, ибо не начавший, а «претерпевший спасётся» (Мф 24:13). Будьте отважными рыцарями Иисуса Христа, победно сражайтесь с Его помощью против всех искушений плоти, мира и дьявола, ибо «верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил» (1 Кор 10:13); труд ратный краток, венец же победный – вечен; малое время отведено вам на сей подвиг, ибо быстро мчимся мы к смерти. Поглядите, вот я – двенадцать лет как начал, а кажется мне, будто вчера. Умудряйтесь, возлюбленнейшие, подвизаться, пока есть время, чтобы смерть не застала вас неподготовленными.

Ещё скажу вам, что, если пребудете на том пути, который начали, то возрастёте числом и заслугами, будете среди людей в почёте и благоговении, и ни в чём необходимом не будете иметь нужды. Но когда получите потребное, воздайте благодарение Богу и молитесь за благодетелей, а когда не получите просимого, возымейте терпение и надейтесь на Иисуса Христа, Который скоро придёт вам на помощь, ибо никогда Он не оставит верных Своих слуг. И так во всех ваших тревогах и превратностях храните веру и надежду на Бога. Поглядите, сколько раз Божественная благость нам приходила на помощь, и более всего сейчас, когда вновь исполнилось о нас то евангельское речение, где говорится: «Когда приведут вас в собрания, не обдумывайте, что должно отвечать, ибо вам дано будет свыше» (Мф. 10:19). Так и было с нами, беднячками, когда великие придворные прелаты нас несправедливо обвинили пред блаженнейшим Папой Урбаном, и когда нас по его распоряжению допрашивали учёнейшие и весьма уважаемые мужи, мы, дурни неучёные, отвечали по благодати Божией так правильно, что не обвинили нас, не осрамили, на что многие рассчитывали, а одарили нас великими почестями, так что обратилась их ненависть к нам в любовь; ибо потом все придворные вельможи и прелаты нас полюбили и благословили, и Его Святейшество, убедившись в невинности нашей и чистоте, облачил всех нас в белое, не только присутствовавших, но также и отсутствовавших – потому вы должны и обязаны творить наилучшим образом всё, что возможно, для славы Божией и святой Церкви и усердствовать, чтобы души ваши были ещё белее, чем рясы, ради чего держите сердца ваши в чистоте, исповедуйтесь часто и причащайтесь Святейших Тайн Тела Христова во дни святой Пасхи и по великим праздникам.

Радуйтесь и служите Господу с веселием, любите друг друга, как братья родные, а когда кто из товарищества занеможет, пользуйте того со всей возможной любовью, как если бы то был сам Иисус Христос, ибо Он сказал во святом Евангелии: «Как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25:40). Провождайте время с пользой, берегитесь, как бы противник ваш не застал вас праздными, но всегда будьте заняты чем-нибудь добрым. И при всех занятиях ваших имейте в сердце какое-нибудь благое размышление; читайте или слушайте чтение книг духовных; пребывайте в молитве денно и нощно, молитва же ваша пускай будет больше сердцем, нежели устами; пребывайте в созерцании, размышляя о справедливости Божией и Его милосердии, дабы научились вы Бога бояться и любить; с сокрушением сердечным возвращайтесь умом ко грехам вашим, простодушно обвиняйте себя в них перед Богом, смиренно прося извинения; помыслите, каково убожество наше, когда мы падаем, и каково благоволение Божие, когда Он нас поднимает; поминайте часто час смертный, день судный, муку проклятых и славу блаженных; помышляйте о множестве благодеяний Божиих, вами полученных вместе и по отдельности, и за них сердечно Его благодарите; и прежде всего всегда держите в памяти житие и страсти Иисуса Христа, что просвещает и укрепляет душу благоговейно о них раздумывающего, ибо сие есть наилучшее лекарство от всех наших духовных немочей. Раздумывайте также над житиями и страстями святых, которые зажигают в нас отвращение к порокам и ко всем чувственным, мирским удовольствиям, и распаляют в нас жажду добродетелей, желание пострадать ради любви к Иисусу Христу; «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян 14:22). Итак, дорогие мои, не рассчитывайте войти в небесное отечество иным путём; и посему крепко сражайтесь, радея о славе Божией и добиваясь её по мере сил, а также заботясь о спасении души; дабы в конце сей короткой жизни Иисус Христос благословенный вам пожаловал вечную славу».

ГЛАВА XLIX

СЛОВО БЛАЖЕННОГО ИОАННА К ФРАНЦИСКУ ВИНЧЕНТИ

Затем, обратив очи к Франциску Винченти, он с великой нежностью молвил: «О милейший мой брат, ты знаешь, как давно мы друг друга любим, не по родству, коего нет между нами, а только по Богу. Молю тебя ради любви к Иисусу Христу распятому: сих наших братьев и чад духовных, и тех, кого Бог передал нам на руки, прими в своё распоряжение; воззри, с какой верой они предались нам, уповая, что мы – добрые слуги Божии; как совлеклись они собственной воли и слушаются нас не обинуясь; покинули родню, друзей и всё мирское, и потому мы должны печься о них, как о своих, ибо дадим в сем отчёт пред правым Судией, посему умоляю, прими их в своё распоряжение со всяческим радением, будь добрым пастырем и отцом душ их, будь также им наставником и братом, учением и примером, чтобы при содействии благодати Божией, а также твоей благоразумной опеки, достигли они благой и святой цели».

Тогда скорбный Франциск, вздыхая, ему отвечал: «Твои милостивые слова мне пронзают сердце, и не из-за нежелания сносить всевозможные труды ради благополучия нашего бедного товарищества, ибо в этом моя величайшая обязанность, но скорблю я, лишаясь сладчайшего с тобою общения; с нынешней поры жизнь моя будет непрерывным умиранием; и кроме того, поскольку к управлению я не пригоден, то мало пользы они извлекут из моего руководства. Потому горячо, изо всех сил умоляю тебя, коли любишь меня, а ведь всегда показывал, что любишь, то усердно моли Иисуса Христа, чтобы, буде Ему угодно, ради спасения души моей взял Он меня поскорее из сей смертной жизни». И так смиренно заклинал он участливого Иоанна, что тот обещал помолиться Богу, дабы Он исполнил его пожелание.

И договорив сии слова, блаженный Иоанн попросил выйти всех присутствовавших и позвал к себе упомянутого отца Джованни ди Скьяво, и в тайне открыл ему многие события, что должны произойти, и попросил сообщить о них мадонне Паоле, достопочтенной аббатисе монастыря Санта-Бонда. После чего прочие вернулись и собрались вокруг ложа, и милостивый Иоанн, несмотря на то, что едва мог говорить, ради великой любви, которую питал к своим сотоварищам, пересилил себя и, взирая на Франциска Винченти, вновь молвил: «О милейший брат мой! Я не могу больше быть с тобой; ещё раз вверяю тебе сию нашу семью; и хотя думаю, что лишь на малое время ты переживёшь меня, тем не менее, прошу тебя соблюсти вверенное».

Потом обратил он взор свой на прочих своих духовных чад, коих было около двадцати, ибо прочие были отправлены вперёд – кто в Сиену, кто в иные места – и сказал так: «О, чада и братия мои! Я не достоин быть отцом столь доброго семейства, но словно отец я любил вас и люблю, и изо всех сил желал спасения вашим душам, и умирал бы за вас по сто раз на дню, если б такое было возможно. Вновь побуждаю вас следовать путём, который вы начали и ещё раз прошу у вас извинения, если хоть как-то вы из-за меня понесли оскорбления; с любовью даю каждому моё благословение – тем, кого нет с нами, так же, как и вам, присутствующим; и даже тех благословляю, кто ещё вступит в ваше товарищество и выстоит до смерти; осеняю вас знамением святого креста и говорю: «Благослови вас всемогущий Бог Отец, Сын и Дух Святой!»

ГЛАВА L

ПОСЛЕДНЕЕ УВЕЩАНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА

Когда скорбный Франциск и прочие беднячки дослушали сладчайшие и прекраснейшие слова своего наставника и отца и увидели, что приближается его смерть, расплакались, хотя, дабы не прибавить ему страданий, в его присутствии старались, сколько были в силах, сдерживаться; однако милостивый Иоанн, заметив их слёзы, молвил: «Прошу вас, милые братья, не плачьте, ибо надеюсь, что Бог не покинет меня и я Его не покину – не за заслуги мои, а по своему бескрайнему милосердию; не принимайте так тяжко моё отбытие, ибо верю, что иду в место, где в будущем буду вам полезнее, чем в былое время. Вы от Бога верою рождены, не от меня; так надейтесь же на Него и на Него полагайтесь; и если есть в вас ко мне любовь, то не плачьте, а возрадуйтесь, ибо я иду к нашему Спасителю Иисусу, Который по милости Своей даровал нам Своё имя, ибо хотим того или нет, называют нас иезуатами. Да ведь вы знаете, что Иисус говорил Отцу Своему: «Я желаю, Отче, чтобы, где Я буду, там и слуга мой был» (ср. Ин 12:26), так что если мы будем Ему добрыми слугами, то все окажемся с Ним в вечной жизни, не в плаче и сетовании, а в славе и радовании.

Ещё напоследок прошу вас об одной вещи, приказываю ради любви вот что: возьмите на своё попечение монастырь Санта-Бонда и его инокинь. Вы же знаете, что в нём я завещал меня похоронить, ибо ведома мне их святая и достохвальная жизнь, и великой бы милостью для себя я почёл, коли б позволил мне Бог умереть в сем священном месте, но по моему недостоинству или по какой иной причине не было на то воли Божией. Посему, как могу, вверяю вам оных инокинь, и, когда сможете сделать для них что доброе, делайте; а когда от них возымеете в чём нужду, без сомнений испрашивайте, ибо они весьма милостивы, как большинство из вас знает. Тем не менее, не будьте с ними слишком уж накоротке, а как бы дичитесь – что с ними, что всеми иными монахинями, равно как и вообще с любыми женщинами, и с великим благоразумием и скромностью говорите с ними, не потому что я имею какое подозрение на ваш или их счёт, но чтоб устранить всякий повод для злобы и ропота людского. И, как я уже говорил, верю, что инокини Санта-Бонды все святы, а потому, как будете заходить в оный монастырь, просите их творить молитвы обо мне. А тебя, Франциск, спрошу – раз уж мы с тобою имеем одну-единую волю с тех пор как порешили стать бедняками ради Христа, – не угодно ли тебе разделить и могилу со мною? не желаешь ли быть погребённым в том же самом монастыре?»

И сие скорбный Франциск со многими слезами обещал сделать. Тогда кротчайший Иоанн ещё раз, собравшись с силами, преподал всем своё благословение.

Здание бывшего монастыря Санта-Бонда

ГЛАВА LI

КАК ИОАНН, ПРИНЯВ ПОСЛЕДНЕЕ ПОМАЗАНИЕ И НАПУТСТВИЕ ДУШИ, УМЕР

Затем он как вернейший христианин попросил о таинстве последнего помазания, кое в ясном сознании преблагоговейно принял; и когда приблизился час смертный, братия стали вокруг него на молитве, прося любвеобильного Бога смилостивиться над ним; и священник свершил напутствие души и иные спасительные требы, и напоследок читал ему о страстях Христовых по написанному во Святом Евангелии, и когда прозвучали слова «Pater, in manus tuas commende spiritim meum. Отче, в руки Твои предаю дух Мой!» (Лк 23:46), тогда сия благословенная душа, разрешившись от тела, отправилась (что ясной веры достойно) в славу жизни вечной; и свершилось сие в субботу, в последний день июля, в год Господень 1367-й.

И хотя не следует плакать, когда святые люди уходят из сей смертной жизни – ведь идут они к жизни бессмертной, тем не менее, когда блаженный Иоанн покинул сей век, среди его чад поднялся великий плач от сознания утраты во плоти прекрасного сего и кротчайшего отца; а паче всех Франциск Винченти казался снедаемым скорбью: пав на шею ему, покрывал поцелуями и восклицал громким голосом: «О, отец мой Джованни, отчего ты меня покинул?! и сих чад своих, надеявшихся на тебя?! Кто ж теперь подаст мне совет? Кто будет мне опорой? Кто утешит меня, как ты? Ты был самым лучшим для меня наставником и отцом; ты ум мой просветил, зажёг сердце, и на путь спасения всегда направлял. О, Джованни мой милый, не о тебе я плачу, а о себе, ибо ты ушёл радоваться, а я остался мучиться; и хоть радуюсь о твоём счастье, однако скорблю о своей недоле. О, дражайший Джованни, всеусердно молю твою милость, упроси Бога, чтобы вытащил Он меня поскорее из тьмы сей и даровал с тобой пребывать в вечном свете. О, когда же наступит тот час, когда окажусь я с тобою?!»

И договорив сии и иные слова, прекрасный Франциск вновь его обнял и, проливая слёзы, покрыл поцелуями руки его и лицо; и с подобными же словами все прочие беднячки обильно его оплакивали и поведывали друг другу, какие благодеяния, какие наставления от него получили, и долгое время всё плакали и плакали. Затем же, когда умерился их плач, бедняки увидели, что новый их отец Франциск так погрузился в скорбь, что никак не справится со слезами, и попытались убедить его подняться, отпустив тело блаженного Иоанна, но не смогли, и пришлось силой поставить его на ноги и немного отстранить, ибо, казалось, сердце его от горя вот-вот разорвётся. И напоследок сии беднячки, плача и вздыхая, с великим почтением и благоговением поочерёдно целовали руку блаженному Иоанну, как если бы он был священником.

ГЛАВА LII

КАК ТЕЛО БЛАЖЕННОГО ИОАННА БЫЛО ПЕРЕНЕСЕНО В МОНАСТЫРЬ САНТА-БОНДА

После того они стали рассуждать между собой, следует ли доставить святые останки тем унизительнейшим способом, как завещал блаженный Иоанн, и поскольку не по душе им было такое глумление, то решили спросить совета по сему вопросу у неких добрых людей; и те единодушно сошлись на том, что не стоит так пренебрежительно поступать с его телом, как он распорядился по своему смирению, но что надо бы перенести его со всеми возможными почестями, коих его святость заслуживает. И размыслив, постановили перенести его в монастырь Санта-Бонда, коему он себя завещал, и со многими слезами вынесли из дома смерти его. Тогда проводить его сошлись все жители того края, равно мужеский пол и женский, и, как если бы он был священником, благоговейно целовали руку его; и аббат обители святого Сальватора с братией прислали много восковых свечей; и, поместив с великой осторожностью досточтимые останки в гроб, благоговейно двинулись в путь; и почти всё тамошнее население сопровождало их долго, а многие следовали позади до самой границы; и во всех местах, где проходили с телом, сбегались люди, и взирали с благоговением; и так несли его, почтительно и торжественно, до деревни Сан-Квирико, где отдохнули немного. Наконец, доставив святые останки в монастырь Санта-Бонда, выставили открытый гроб в церкви.

ГЛАВА LIII

КАК МНОГИЕ БЛАГОЧЕСТИВЫЕ ДАМЫ ОПЛАКИВАЛИ ТЕЛО БЛАЖЕННОГО ИОАННА В МОНАСТЫРЕ САНТА-БОНДА

Тогда мадонна Паола и сестра Бартоломея и прочие благочестивые инокини, видя блаженного Иоанна умершим, коего с великим нетерпением ожидали живым, подняли громкий и преобильный плач, и горько восскорбели о потере духовного утешения в лице своего духовного отца; каждая вслух поминала его слова и добродетельные деяния, а преболее всего – ту величайшую любовь, что ради славы Божией и их спасения он им являл; и, так причитая, не могли насытиться рассказами о спасительных благодеяниях, полученных от него. Затем бедняки известили всех его сотоварищей, живших в окрестных местах, и те незамедлительно пришли, и каждый, увидев достопочтенные останки кротчайшего Отца, оплакивал его, как все до него. И когда новость стала известна в Сиене, плакал почти весь город; и не только родственники или друзья его, но почти все горожане поспешили явиться. И монна Бьяджа, духовная супруга блаженного Иоанна со множеством своих родных, плача, отправилась в оный монастырь.

Но когда эта его досточтимая жена узрела святые останки своего горячо любимого Джованни, то, рыдая от любви, бросилась к нему и, думается мне, с трепетом молвила: «О, целомудреннейший и святой лик, к коему я ради любви Христовой двенадцать лет не прикасалась! О, очи святейшие, столько слёз о Христе распятом пролили вы! О, сладчайшие уста, вы со многим пылом во славу Божию и на спасение душ проповедовали и с великой любовью утешали опечаленных, утешьте ж меня, опечаленную паче прочих жен Сиенских! Оплакиваю смерть свою – не твою, ибо лишилась я тебя, жизнь моя; ты живёшь во славе небесного отечества, я ж умираю в убожестве земной юдоли. Несчастная я вдова, сожаленья достойная куда большего, нежели прочие, ибо лишилась мужа, святее кого не бывало в Сиене!»

Затем, с великим благоговением поцеловав его руки, молвила: «О, руки преблаженные, столь щедрую милостыню раздававшие бедным! столь низкий труд исполнявшие! писавшие письма, преисполненные милости! и всё ради любви к своему Создателю!» И так же целуя ноги, голосом надломленным причитала: «О, нежнейшие ноги, коим, некогда даже обутым, досаждали швы чулок; и вы после того ступали ради Христа босые, и нипочём вам была твёрдость камней, уколы терний, хлад суровый!» И под пристальными взглядами всех, со многими рыданиями и слезами продолжила: «Ох, худышка ты мой, хрупкий и нежный! Что по силе естества вытерпеть невозможно, ты вынес с веселием силой божественной! О, Коломбино, чистый и простой Голубок, полный пламени Духа Святого, вот и обрёл ты ту милость, коей жаждал многие годы: умереть, проповедуя имя Христово… Ох горе мне, горе! Ведь когда ты мне написал, что дни твои сочтены, я не поверила!» И обернувшись к пылкой Катерине де Коломбини, молвила: «О, дражайшая сестрица! Ты своим метким словом зажгла сердце Иоанна, отца и господина нашего, сказав ему, когда покидал он Сиену: «Вверься Христу своему!» Ныне он вверился полностью, умерев во славу Его от преизбытка трудов духовных и телесных».

И подобно же сия Катерина и прочие его родственники и почитатели с великими рыданиями оплакивали, а среди них – монна Алесса де Бандинелли, которая, узрев драгоценные останки блаженного Иоанна, слёзным голосом молвила ему, думается мне, так: «Ныне погас для нас божественный светоч, что я видела, когда ты ночью в покоях своих пылко молился! Кто теперь меня горемычную утвердит ко спасению души? С какой любовью, кротчайший отче, ты направлял меня ко славе Божией! с каким радением мне писал, убеждая любить Христа более, чем детей, ибо не сыночки мои, говорил ты, примут меня в жизнь вечную! Молю тебя ради великой твоей любви к Иисусу Христу, заступись перед Ним за меня и сыновей моих!» Подобно ей и все родные с друзьями сердечно скорбели, размышляя о том, сколь благодетельна была его жизнь и наставничество, и благоговейно все целовали руку его.

ГЛАВА LIV

ОТПЕВАНИЕ И ПОГРЕБЕНИЕ БЛАЖЕННОГО ИОАННА

И когда плач поумерился и началась подготовка к похоронным торжествам, клирики светские и монашествующие, стекшиеся в великом множестве, благоговейно начали божественную службу и с почтением и великой честью совершили почти все обряды, как если бы блаженный Иоанн был священником. Наконец его сотоварищи, коих тут собралось более сорока, все облачённые в рясы, пожалованные Святым Отцом, подняли гроб с сим преблаженным покойником, казавшимся, скорее, спящим, чем мёртвым, и плача, и воздыхая, опустили его в яму, приуготовленную в церкви у выхода в галерею; и осыпали множеством цветов и трав благоуханных, и покрыли землёю, и заложили камнями. И свершилось сие в понедельник второго августа упомянутого года.

Когда всё закончилось, духовная супруга блаженного Иоанна поговорила немного с инокинями, вверяя с плачем душу обожаемого своего Иоанна их молитвам, хоть и верила, что он уже в жизни вечной. И сказала мадонне Паоле: «За великую любовь и доброе поминовение моего мужа, совершённое в сем монастыре, требуйте без колебаний всего, что в моих силах, ибо я охотно сие исполню». Отвечала досточтимая аббатиса, едва способная говорить от великой скорби: «Весьма любезна нам ваша просьба о молении за благословенную душу Иоанна, но не было в ней нужды, ибо молиться мы будем о нём больше, чем о собственных душах, но вот бы нам достигнуть тех мест, где он уже пребывает! Благодарим Бога, даровавшего нам сию драгоценную реликвию – его святые останки, хотя мы не достойны хранить столь великое сокровище. Покорнейше просим поразмыслить о сем монастыре и возыметь к нему такое же доверие, какое питал благословенной души Иоанн, а в качестве особой милости – впрочем, не заслуженной нами, – предлагаем, коль будет сие вам угодно, прийти и жить с нами». Наконец досточтимая супруга блаженного Иоанна со своим родными, плача и воздыхая, возвратилась в Сиену. Затем разошлись и все прочие, за исключением нового отца – Франциска Винченти – и нескольких его беднячков.

ГЛАВА LV

КАК БЛАЖЕННЫЙ ФРАНЦИСК ВИНЧЕНТИ ЗАБОЛЕЛ ЧЕРЕЗ СЕМЬ ДНЕЙ ПОСЛЕ СМЕРТИ БЛАЖЕННОГО ИОАННА

Скорбный Франциск, оставшись в хижине капеллана оного монастыря, не прекращал плакать и воздыхать, жаждая умереть, дабы свидеться с возлюбленнейшим во Христе отцом Иоанном, и часто со многими слезами повторял: «О, милейший ты мой Джованни! Помнишь, как я просил тебя, и ты обещал, что лишь малое время пребуду я без тебя, что лишь немного дней спустя пойду на свидание с тобою? Ты никогда не говорил мне ни малейшей неправды; моли Бога, да сбудутся слова твои; сжалься надо мною, милейший Джованни, ибо, хоть я окружён превосходными сотоварищами нашими, всё же кажется мне, что я один, потому что я не с тобою. Когда ж настанет сей счастливый час, и я увижу тебя? Горе мне! Ибо изгнание моё всё длится», – и в подобных выражениях себя непрерывно оплакивал.

Но добросердечный Бог, всегда внимающий слугам Своим, изволил исполнить его святое желание; и поскольку Франциск вместе с блаженным Иоанном переносил ради Бога многие муки, то Он пожелал, чтобы Франциск вместе с сим блаженным получил и беспредельную славу жизни вечной; и посетил его сильнейшей горячкой; и когда Божий человек Франциск почувствовал её наступление, то всем своим сердцем преисполнился радости, подобно святому Иоанну Крестителю, молвив: «Благословен Ты, Боже, вспомнивший имя моё!»; и немощь его возрастала непрерывно, но сносил её мужественнейший Франциск терпеливо, ибо от сей болезни он надеялся умереть и отправиться к возлюбленнейшему своему Иоанну в славу жизни вечной. И молвил, страдая от немощи: «О, блаженный Иоанне, вижу ныне, что ты любишь меня после смерти, как и при жизни любил, коли Бог по твоим мольбам услышал меня».

ГЛАВА LVI

КАК БЛАЖЕННЫЙ ФРАНЦИСК УМЕР СПУСТЯ ПЯТНАДЦАТЬ ДНЕЙ ПОСЛЕ СМЕРТИ БЛАЖЕННОГО ИОАННА

И утяжелилась болезнь его, и попросил он о причастии Тела Христова, и когда сер Геро, настоятель сиенской церкви св. Дезидерия держал в руках Святейшее Таинство, смиренный Франциск склонил колена в присутствии оного и каялся в том, что он недостоин полученных благодеяний Божиих и что он величайший грешник на свете, и добавил несколько слов в том же роде, что и его во Христе отец блаженный Иоанн говорил, и так же попросил сера Бенедетто ди Паче из Читта-ди-Кастелло записать их в хартию; и составлена была она в седьмой день августа того же года в присутствии Джованни д’Амброджо, Гуалтьери ди Пьеро, Джованни – сына мессера Никколо де Малесконти, Амброджо ди Джукка, Маттео ди Мельоруччо, Доменико ди Гвидо и Бартолуччо ди Санти из Читта-ди-Кастелло, все из коих суть его бедные спутники, приглашённые быть свидетелями.

И будучи великим поборником бедности, блаженный Франциск, когда тяжко расхворался, лёг на подстилке посреди мостовой. Ему становилось всё хуже, и многие жители Сиены и из иных мест приходили его навестить, ибо родня у него была обширная, а благодаря дивной своей и святой жизни он приобрёл много духовных друзей, как монашествующих, так и мирян, кои, движимые милосердием, убеждали его потерпеть, но без нужды, ибо блаженный Франциск пламенными своими речами с куда большим рвением побуждал их презреть заботы преходящие и возлюбить блага вечные; и уходили они от него, весьма вразумлённые.

Среди прочих пришёл к нему однажды несколько человек из семьи Пикколуомини и, как это принято у тех, кто навещает больных, заговорили в утешение: «Ты по милости Божией ещё поправишься, здоров будешь и весел; доверься Господу!» и прочие подобные слова. На что им превосходный Франциск ответил: «Братцы мои! не знаете вы тайн Божиих; я, буде то Богу угодно, вовсе и не хотел бы поправляться; я изо всех сил жажду отправиться туда, где пребывает мой отец и товарищ, и истинный мой брат Иоанн; хоть и не заслуживаю того по моим грехам, но надеюсь, ради его заслуг Бог меня сего удостоит». Они ещё поговорили сколько-то друг с другом, и напоследок Пикколуомини сказали Франциску: «Пожалуйста, на дорогу преподай нам добрый совет», на что получили добросердечный ответ: «За этим не ко мне… Однако, любя вас, скажу словцо, но запомните его крепко: время имея, времени не жди». И обдумывая услышанное, они ушли от него, вразумлённые.

И так во время оной болезни наставлял он всех своим дивным терпением и словом учения; и особенно – своих опечаленных товарищей, и без того, казалось бы, не имевших недостатка в скорбях. Наконец, день примерно на пятнадцатый после смерти своего святого отца, причастившись с величайшим благоговением Святых Тайн в присутствии своих чад во Христе, он благостно предал дух свой Богу. Тогда оные бедняки вновь предались плачу, видя, что лишились в земной жизни столпов, даже более того – основания своего святого сообщества, и хоть сердца их полнились горечью, они всё ж надеялись на Иисуса Христа, на заслуги и молитвы своих блаженных отцов Иоанна и Франциска. И по свершении над его телом торжественной заупокойную службы, под громкий плач его друзей и родных бедняки предали Франциска земле подле его во Христе отца Иоанна.

Сии двое рыцарей Христовых, отвергавшие мир до самого смертного часа, непрестанно духовно усовершались, с великим рвением и усердием искали славы Божией и спасения душ, и, в странствиях сея божественное слово примером святой жизни и научением, тысячи обратили к покаянию. Именно о сих двух первородных, и о прочих Христа ради бедняках, ради славы Божией претерпевавших голод и жажду, и многие труды, как мне кажется, пророчил Исаия в четырнадцатой главе, где сказано: «И насытятся первородные бедных, и бедные доверчиво упокоятся» (Ср. Вульг. Ис 14:30), ибо ныне в раю они насыщаются божественными яствами, а их бедные братья покоятся с ними вместе вечным покоем.

ГЛАВА LVII

КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ ОБЛИКА И РАЗУМЕНИЯ БЛАЖЕННОГО ИОАННА

Был блаженный Иоанн хрупок станом, ростом мал и худого сложения, в то время как блаженный Франциск был крепок телом, пригож и высок ростом. Не разумел блаженный Иоанн ни в грамматике, ни в иной науке, обретаемой учёбою, ибо с самого отрочества занимался торговлей, но благодаря великим своим добродетелям, непрестанным размышлениям и молитвам, какие творил после своего обращения к Богу, стал он чрезвычайно учён в науке боговдохновенной, что ясно показывают его пламенные и нежные письма, полные божественной премудрости. И такая в нём обитала милость, что ради спасения душ он готов был бы сотню раз принять смерть. Из-за того, что сердце его пылало божественной любовью, ходил он всё время расстёгнутый до нагого тела, а когда говорил что-нибудь о Боге, то так волновался, что, казалось, сердце выскочит у него из груди. И имя Христово так запечатлелось у него в сердце, что он неустанно его поминал; и в сотне его писем, прочитанных мною (большинство всего в несколько строчек), имя Христово я встретил тысячу четыреста раз, помимо прочих к нему относящихся слов. Воистину его жительство было на небесах (Флп 3:20), ибо он всегда о небесах воздыхал; и такой пылкой была его любовь к Богу, что он едва не умирал от неё, подобно блаженному Якопоне да Тоди.

Ещё случилось так, что спустя несколько дней после того, как блаженный Иоанн отошёл к Господу, поименованный выше сер Джованни ди Скьяво написал письмо вышеупомянутой аббатисе, уведомляя её, что блаженный Иоанн тайно поведал о многих предстоящих событиях, которые желал открыть лишь ей одной, и добавил, что придёт к ней и устно всё сообщит. Затем по Божиему изволению сей священник умер, так и не сходив к ней, и те тайны открыты не были уже никогда.

ГЛАВА LVIII

ЧУДЕСА, КОТОРЫЕ БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН ПО МИЛОСТИ БОЖИЕЙ СОТВОРИЛ ПОСЛЕ СМЕРТИ СВОЕЙ

Первым знамением, которое Бог явил после смерти блаженного Иоанна ради обнаружения святости слуги Своего, было обильнейшее благоухание в покоях, где покоился умерший; и находившимся в доме всё было невдомёк, откуда оно исходит, пока спустя дней пятнадцать после смерти блаженного Иоанна хозяйка дома, ища что-то под кроватью, на которой блаженный Иоанн отошёл к Господу, нашла горшочек с небольшим количеством мочи – блаженный Иоанн туда писал во время болезни, а потом бедные братия, опечаленные его смертью, позабыли её выплеснуть прочь. И когда хозяйка убедилась, что умиротворительное благоухание идёт от сей мочи, она с великой радостью и благоговением взяла горшочек и поместила на более достойное место, и обитатели дома оказывали сей моче великое почтение, и многие прибежали к ним засвидетельствовать чудо, ибо была она светла и прекрасна, и распространяла нежнейшее благоухание. И приходили люди, чтобы узреть её, пока спустя шесть месяцев одной вздорной веснушчатой девице не взбрело на ум, что, если она разок коснётся мочи, то чисто-начисто избавится от конопушек; и самоуверенно заявившись в тот дом, она обмакнула палец в горшочек и, поскольку силою чуда хотела воспользоваться для плотской суеты, то моча немедля испортилась и утратила навсегда своё усладительное благоухание.

Ещё был случай, что спустя немного времени после перехода блаженного Иоанна в иной мир, в одну девицу, жившую неподалёку от упомянутого монастыря, вселился бес, уж не знаю по какой причине, и много её мучил. И случилось так, что однажды оная девица убежала из дому, а её родные погнались за нею, чтобы вернуть. И добралась она, бегая, наконец, до монастыря Санта-Бонда и, по Божиему попущению найдя врата церкви открытыми, вошла внутрь, и, дойдя до места погребения блаженного Иоанна, вмиг упала, лишившись чувств, наземь, где родные, застигнув её, принялись растирать превосходным вином, и по благодати милосерднейшего Бога барышня пришла в себя и почувствовала себя совершенно здоровой и от нечистого духа совсем свободной. И спрашивали её родные, как это так случилось, что так мгновенно она выздоровела, а она рассказала, что зашла на могилу сего святого, и бес бежал, потому что, утверждала она, святой, погребённый здесь, изгнал злого духа. И тогда её в совершенном здравии отвели обратно домой, воспевая хвалы, благодаря Бога и блаженного Иоанна; и потом сия барышня всякому, кто её просил, рассказывала о милости, чудесно ею полученной. И распространилась весть о сем чуде по всему городу и графству Сиенскому, так что инокини оного монастыря, вдохновлённые Богом, спустя немного времени с великим торжеством и при стечении множества клириков, распорядились извлечь святые останки из могилы с тем, чтобы перенести их в более достойное место. Открыв гроб, обнаружили, что все те цветы и благоуханные травы, коими его покрыли простодушные беднячки, разложились в мокрую грязь, однако драгоценные останки оказались совершенно целы, без единого пятнышка, как будто только что погребённые. И с великой торжественностью и благоговением перенесли блаженного Иоанна в церковь за монастырём, где обитали только инокини, и там переложили в красивый гроб, заказанный его досточтимой супругой; на том гробу был изображён Господь наш Иисус Христос с двумя блаженными бедняками – Иоанном и Франциском; и было сие через 14 месяцев после его святого упокоения. И сему месту оказывалось величайшее почтение, и многие люди приходили, чтобы узреть его.

Другое чудо в сем монастыре изволилось милостивому Богу явить для одной из светских сестёр. Сия инокиня по Господнему попущению страдала от изрядной болячки на большом пальце правой руки; врачи её долго лечили, но лучше не становилось ничуть, а наоборот, только хуже; а когда палец загнил, то рассудили его отрезать, дабы и рука не загнила. Тогда сия светская сестра, увидев, что врачи, посовещавшись, собрались ей палец отрезать, то с великой верой, со многим смирением и сокрушением во грехах своих, прибегла к молитве, искренне моля Бога, чтобы по заслугам блаженного Иоанна подал Он здоровье её пальцу, дабы не отрезали его; и блаженного Иоанна почтительно упрашивала, чтобы молился за исцеление её гниющего пальца; и всю ночь провела в сих молитвах; а когда наступило утро, то сия барышня развязала с великой верой свою забинтованную руку, и обнаружила, что больной палец стал так же здоров и хорош, как и прочие, только лишился ногтя. Тогда инокиня, узрев сие чудо, сердечно воздала благодарение Богу и блаженному Иоанну; и вновь с великим пылом и верой прибегла к молитве, прося Бога и блаженного Иоанна восстановить ещё и ноготь на пальце; и милостивый Бог, видя чистую веру её, восстановил на её пальце ноготь, коему чуду все инокини монастыря премного дивились, воздавая благодарение Богу; а когда вернулись врачи, чтобы резать палец, то обнаружили, что он в совершенном здравии, как и прочие. Сим знамением поражённые, они также восхвалили Бога и по всей Сиене разнесли о том весть, и многие приходили в тот монастырь, чтобы убедиться в рассказанном чуде.

И посему святым останкам блаженного Иоанна во гробе оказывалось величайшее почтение, и многие люди приходили, чтобы узреть его. И когда во время войны инокини ради безопасности отходили пожить в Сиену, они всегда перевозили останки с собой в монастырь, но потом, чтобы не перемещать их во время войны, распорядились о постройке в церкви сокровенной крипты, в которой их тайно держали; и там они пролежали в целости и сохранности более двадцати лет. Однако поскольку почитание возрастало и зачастил народ, то монастырский капеллан по имени сер Джованни д’Амброджо, уже не раз упомянутый, опасаясь, как бы посещения такого множества народу не отвлекли в будущем умы инокинь от усовершенствования в святых добродетелях, или по какому иному побуждению, распорядился, как говорят, пока инокини в очередной раз из-за войны пребывали в Сиене, тайно перенаправить водосток с крыши в крипту, чтобы святые останки сгнили, – он рассчитывал, что на остов без плоти уже не будут приходить смотреть такие множества людей. И посему, зайдя в крипту, инокини обнаружили останки сильно повреждёнными, за исключением одной стопы, которая, сохранившись без малейшего изъяна, выставляется и до сего дня.

Досточтимая супруга блаженного Иоанна прожила после его кончины ещё несколько лет, и предавалась при том многим подвигам, пребывая большую часть времени в часовне, обустроенной в её покоях, молясь и читая духовные книги, коих имелось у неё немалое количество. Она кормила голодных и была весьма милостива, особенно к беднякам-иезуатам, которые, проходя Сиеной, останавливались у неё, как если бы блаженный Иоанн был ещё жив. В год 1371-й она составила завещание, и пожелала быть похороненной как инокиня монастыря Санта-Бонда, а потом какое-то время спустя благостно предала душу Богу, и в указанном монастыре была погребена с почётом и благоговением.

Ещё в то время, когда аббатисой монастыря Санта-Бонда была достопочтенная и святая госпожа мадонна Паола, одну бесноватую по имени Нутина привели к благодатным останкам блаженного Иоанна, и аббатиса, и прочие благочестивые инокини псалмами и молитвами и иными словами много докучали бесу, побуждая его изойти из сего тела. И наконец молвила аббатиса нечистому духу: «Приказываю тебе силою Иисуса Христа и по заступничеству блаженного Иоанна, изыди из сей барышни и покажи нам какой-нибудь знак, что ты вышел!», а бес отвечал: «Какой подать тебе знак?» И сказала аббатиса: «Толкни ту лампаду, что перед алтарём», а он ей: «Не могу – не достоин»; аббатиса тогда: «Делай что угодно, лишь бы остался нам знак, что ты удалился». Тогда оная барышня освободилась и очистилась от сего беса, а в винном погребке монастыря, где был колодезь, повис сильнейший серный смрад, так что три недели инокини не могли войти туда.

Во время чёрной смерти 1400-го года случилось так, что одна весьма благочестивая дама, большая подвижница, жена сиенского гражданина по имени Мартино ди Симоне, раздавала имевшееся у них сладчайшее вино беднякам, заболевшим чумой, причём так часто, что бочка, из которой она до недавнего подворовывала, опустела. Когда сия дама увидела опустевшую бочку, то начала горевать и плакать из страха перед мужем, который был человеком жёстким и нрава резкого. И сознавая нужду свою, взмолилась она смиренно всем сердцем к блаженному Иоанну, чтобы вызволил он её от опасности. И сразу же по окончании молитвы бочка оказалась совершенно полной, так что маэстро Мартино дивился, чего это она всё не пустеет.

Один досточтимый сиенский гражданин, именуемый мессер Марко Чотти, не сумев завести детей, вверился заступничеству блаженного Иоанна, и после того, как он помолился, супруга его немедленно зачала и произвела на свет сына, коему дали имя Джакопо, а потом ещё одного, которого назвали Ринальдо.

В год Господень 1435-й, в месяце июле привели в монастырь Санта-Бонда к останкам блаженного Иоанна одну бесноватую даму по имени монна Франческа ди Мео делло Скасса, и в присутствии инокинь сего монастыря оная дама ради заслуг блаженного Иоанна освободилась от беса.

Кекко ди Бонавентура Коломбини, почтенный гражданин Сиены, не имея детей мужеского пола, благоговейно вверился заступничеству блаженного Иоанна, пообещав, что, если Бог даст ему сына, то он сделает из него, насколько это во власти отца, бедного иезуата. Едва обет был дан, супруга зачала, и родила мальчика, коему дали имя Джовампьеро и облекли его в иезуатскую рясу.

Заканчивается святое Житие блаженного Иоанна, сына Петра сына Якопо Коломбини, составленное Фео, сыном Фео сыном Якопо Белькари, гражданином Флоренции, в год Господень 1448-й.

КОНЕЦ

Богу слава. Аминь