Латинский Патриарх Иерусалима: “Мир на Святой Земле придет только снизу”

24 апреля в ватиканской газете L’Osservatore Romano вышло большое интервью Роберто Четеры с кардиналом Пьербаттистой Пиццабаллой, Латинским Патриархом Иерусалима, в котором тот рассказывает о глубинных изменениях в обществе, которые уже породила и ещё должна породить война в Святой Земле, а также о текущем положении христиан в Секторе Газа. Приводим полный русский перевод этого интервью.

“Когда мы встретились в ноябре для продолжительной беседы, через 30 дней после начала войны в Газе, мы, конечно, не предполагали, что окажемся здесь спустя 200 дней, всё ещё без возможного решения этого конфликта”, – начинает кардинал Пиццабалла, с которым мы встречаемся во дворце Латинского Патриархата в Иерусалиме в кулуарах его речи по случаю Дня Земли.

– В том длинном интервью вы выражали большую печаль по поводу происходящих событий и большое разочарование по поводу «мостов», которые, казалось, окончательно рухнули.

– К сожалению, с тех пор мало что изменилось: в отношении исхода этого кризиса по-прежнему царит неопределенность. Что изменилось, по сравнению с тем, что тогда могло показаться чрезмерным пессимизмом, так это то, что мы – когда я говорю «мы», я имею в виду себя и общину, которую я окормляю – заново открыли ориентир и желание не сдаваться и противостоять трагедии, которая продолжает разворачиваться на наших глазах, а то и напрямую затрагивает многих членов нашей общины. Тогда мы были действительно шокированы.

Я 34 года прожил на этой земле, которая теперь является моей землей, и видел многое, в том числе войны, интифады, столкновения и т. д., но у меня нет сомнений: это самое тяжелое испытание, с которым нам пришлось столкнуться. Неопределенность сегодня состоит в том, как долго продлится эта война, и тем более в том, что будет потом, потому что одно можно сказать наверняка: ничто никогда не будет таким, как прежде.

И я имею в виду не только политику, я думаю о каждом из нас. Эта война изменит нас всех. Потребуется много времени, чтобы “переварить” её. Но верно также и то, что здесь нормой являются длительные сроки, здесь никогда не было недостатка в терпении ни в хорошем, ни в плохом. В противном случае невозможно было бы объяснить войну, которая в тех или иных формах длится уже 76 лет.

– Вы чувствуете изменения в себе?

– Конечно. Например, я чувствую необходимость слушать гораздо острее, чем раньше. Уметь читать времена в свете Евангелия – первоочередная задача пастыря. А сделать это можно только посредством слушания всех, на 360 градусов. А еще потому, что я чувствую, что мой народ, и не только он, выражает огромную потребность в слушании. У каждого есть своя история, своя боль, свои страдания, и они жалуются на то, что их недостаточно слушают, понимают, утешают. Сегодня здесь более чем когда-либо слушание является первой формой милосердной любви. Я только что вернулся из Галилеи, из пастырского визита в Назарет, где помимо своего народа я хотел также встретиться с местными лидерами других религий. Выслушивать их доводы без предрассудков не означает разделять их. Но это все равно очень важно, потому что, если люди видят, что лидеры разговаривают друг с другом, они склонны делать то же самое и преодолевают недоверие. Сейчас начался Песах, а недавно закончился Рамадан: религиозные праздники — это важная возможность узнать друг друга и начать диалог. Не надо громких речей, достаточно просто пообедать, выпить что-нибудь вместе, чтобы разрушить стены, разделяющие нас. Совместный ужин может сделать больше, чем конференция или документ в сфере межрелигиозного диалога. Мы должны попытаться понять, что у нас общего, а не то, что нас разделяет.

У нас определенно есть общая боль. Но мы не можем остановиться на боли. Что сейчас по-настоящему гложет всех, так это отсутствие перспектив. Я говорю не об абстрактном выдвижении гипотез о сценариях будущего, а о понимании того, из каких элементов состоит наша идентичность. И о понимании, как эти идентичности могут сосуществовать, если не взаимопроникать. Это относится ко всем, в том числе и к нам, христианам. Мы тоже должны переосмыслить то, как мы живем на этой земле. Глядя на свидетелей истории и географии Спасения. Но есть еще кое-что, что нужно понять, потому что быть христианином – это прежде всего образ жизни. Быть движимыми Евангелием.

– Вы думаете, это трудное обязательство?

– Да, это трудное и, прежде всего, утомительное обязательство. Утомительно задавать себе вопросы и обсуждать, как каждый из нас пережил это время. Потому что боль зачастую «эгоистична»: это моя боль, которую вы не способны понять, моя боль, которая всегда превосходит вашу. Тогда труд состоит в том, чтобы облегчить эту конфронтацию, побудив каждого признать боль другого. Давайте внесем ясность: я говорю это не из христианской «добродетели», а просто потому, что не вижу альтернативы. Можем ли мы выйти из этой драмы другим способом? Вы видите, что в прошлом на этой земле кто-то более смелый пытался идти к миру политическим путём. Но это всегда были попытки, идущие сверху вниз: соглашения, переговоры, компромиссы. Все они с треском провалились. Вспомните, например, Осло. Итак, теперь пришло время изменить направление и начать путь, идущий снизу вверх. Повторяю: это будет утомительно, но другого выхода я не вижу.

– Это Ваше соображение связано с тем, как интерпретируют конфликт на Западе?

– Конечно. Потому что за пределами этой страны существует в основном поляризационная интерпретация конфликта. А это, помимо того, что вредно, крайне глупо, поскольку причины конфликта очень сложны, они наслаивались десятилетиями. Относиться к палестино-израильскому конфликту как к футбольному дерби неправильно. Даже на Западе есть потребность разговаривать друг с другом, обсуждать и узнавать самих себя. А также, очевидно, настойчиво молиться о мире.

– А Церковь, которую Вы окормляете?

– У нас тоже есть огромная потребность в диалоге. После 7 октября были и остаются разные чувства. Даже кардинально разные. И я не думаю, что сейчас время судить о них. Сейчас самое время их выслушать. А также говорить о них с учетом различных точек зрения и позиций, которые возникли. Каждый должен искренне и смело проанализировать состоятельность своей позиции. И какие психические процессы её породили. Чтобы сделать это, нужна смелость. Смелость признать, что мы тоже изменились. И понять, как и почему. Это процесс, который может произойти – как учит нас Святой Франциск – только через решительное открытие ума и сердца. Одного ума недостаточно. И одного сердца недостаточно. Только в искренних отношениях с другими мы можем открыть истину о себе самих.

Очевидно, этот процесс касается и меня лично. Никто не может рассчитывать на то, что останется прежним. В этом смысле я считаю, что нам также необходимо немного пересмотреть христианский нарратив, который, как я уже говорил, может возродиться только благодаря осознанию того, что действительно составляет нашу идентичность, всегда исходя из реальности, из конкретного опыта, из реальности нашей веры. По сути, это надежда, основанная на опыте Воскресения. Также мы можем определить, что составляет нашу идентичность, взглянув на нашу богатую историю. В прошлом наше присутствие заключалось в строительстве церквей, школ и больниц. Сегодня мы призваны строить уже не структуры, а отношения. Отношения с «другими», отличными от нас, сознавая, что для них «другие» – это мы. Это актуально не только в отношении других религий, но и в отношении богатого разнообразия состава католической общины Святой Земли, имея в виду её арабо-христианский характер как неизменный элемент.

– Несмотря на свою немногочисленность, христианские общины проявили себя как сильное и активное присутствие. Каждое из ваших публичных выступлений всегда привлекает внимание, обсуждается и, возможно, подвергается критике с обеих сторон.

– Это правда. Моих заслуг тут мало. Возможно, сам факт принадлежности к небольшому меньшинству, составляющему 2–3 процента населения, которое де-факто невозможно причислить ни к одной партии, придает нам больший удельный вес. Многое также зависит от того, что, какими бы маленькими мы ни были, мы являемся частью глобального института, основной характер которого заключается в универсальности. Опять же, что важно, так это то, что мы всегда встаем на сторону тех, кто страдает, создавая мост между всеми теми (составляющими большинство), кто, независимо от религиозных убеждений, вдохновлен ценностями гуманизма. А еще есть Папа Франциск.

– Какую оценку получили здесь, на Святой Земле, выступления Папы Франциска в эти шесть месяцев?

– Слово Папы Франциска в этой войне до сих пор имело большой вес. Даже когда оно подвергалось критике с обеих сторон, а может быть, именно тогда, когда оно подвергалось критике, оно демонстрировало тот большой авторитет, которым пользуется Папа. Его неоднократные призывы к освобождению заложников и немедленному прекращению огня в секторе Газа вошли в историю этой войны. Хочу напомнить, что сегодня многие призывают к прекращению огня, но в ноябре к этому призвал только одинокий и мужественный голос Папы Франциска. Это также относится и к нашему народу, и к христианам Газы. Почти ежедневные телефонные звонки Папы приносили нам огромное облегчение. И это также много значило для тех, кто находился за пределами Газы и с тревогой следил за их судьбой.

– Согласно имеющейся у вас информации, каково сейчас положение христиан в Секторе Газа?

– Вчера прибыли два контейнера с едой, и они наконец-то могут нормально поесть. Ситуация остается сложной с точки зрения психологического равновесия, которое явно пошатнулось после шести месяцев пленения в церковных стенах. Каждый должен быть вовлечен в какую-то работу на благо всей общины, это важно, потому что таким образом он отвлекается от мыслей о своем нынешнем состоянии, об опасностях, с которыми он сталкивается, и о тех, кто больше не с нами. Это не только те, кто погиб под бомбами и пулями, но и те, кто не выжил из-за отсутствия лекарств и медицинской помощи. Сейчас в храме осталось чуть больше 500 человек. Некоторые в последние несколько дней уже не выдерживали, добравшись до Рафаха, они покинули сектор. Чтобы выбраться, им пришлось влезть в большие долги. В частности, впечатляет мужество и самоотверженность трех сестер Матери Терезы, которые никогда не переставали заботиться о детях-инвалидах. Я надеюсь, что вскоре мы сможем связаться с этими нашими братьями и сестрами и лично оказать им необходимую помощь.

– Какие моменты были для Вас самыми трудными за эти 200 дней?

– Определенно первые. Мы были потрясены, я не мог сосредоточиться на том, какими должны быть мои первоочередные обязанности, потому что вначале мы даже не могли понять, каковы истинные масштабы событий, с какой огромной трагедией мы столкнулись. И, конечно же, дни Рождества. Лишение рождественской радости, празднования Христа, рожденного, чтобы принести мир, было ужасным для христиан. Особенно для самых маленьких. Картины пустого Вифлеема на Рождество будет нелегко забыть в ближайшие годы. Я не отрицаю ничего из того, что было сделано. Даже ошибки являются частью реальности. В таком сложном деле нельзя не совершать ошибок. Но могу утверждать, что наша позиция всегда была максимально прозрачной и честной.

– Испытывали ли Вы моменты одиночества в эти месяцы?

– Молитва – великое лекарство от одиночества, потому что она дает почувствовать постоянное присутствие Господа. Но я был бы неискренним, если бы отрицал это. Конечно, от одиночества невозможно избавиться, если у вас есть обязанности настолько серьезные, что влияют на жизнь людей вокруг вас, на тех, кого вы любите. Но у одиночества есть и преимущество. Возможность сохранять позицию свободы. Я счастлив иметь множество друзей, но необходима определенная отстраненность, чтобы мнения других не влияли, в том числе, эмоционально, на мои решения. Такой подход я также позаимствовал у святого Франциска.

– Постоянные отношения с Папой Франциском в последние месяцы облегчали этот груз ответственности и связанного с ней одиночества?

– Да, не только христиане Газы, но и Патриарх “выиграл” от активного вовлечения Папы. Я немногословный человек из Бергамо, но чувствую, что должен от всего сердца поблагодарить его за это и за доверие, которое он выразил мне. Это не только близость словесная и эмоциональная, которую Папа Франциск хотел передать нашим общинам, но и конкретная помощь, которая пришла к нам напрямую и благодаря визитам кардиналов Краевского, Филони и Долана.

– Приоритетом сейчас, безусловно, является окончание войны. Но затем начнется еще более трудный этап, как в секторе Газа, так и в Палестине и Израиле.

– Да, последствия будут очень тяжелыми. Тем не менее, я надеюсь, что те, кто покинул Газу, смогут и захотят вернуться. Восстановление Газы займет десятилетия. Ничего не осталось: ни домов, ни дорог, ни инфраструктуры. Это потребует огромных международных усилий. Невозможно себе представить, чтобы люди годами жили в палатке. Но я считаю, что придется строить всё заново не только там, но и в Палестине и Израиле. Нам действительно необходимо поставить точку в этой истории и начать все сначала, на новой основе, отличной от прошлого. Я думаю, что все, что произошло за эти шесть месяцев, ясно показало, что идея «двух государств» – это неизбежное решение. Альтернативы двум государствам, кроме продолжения войны, нет. Но оба государства должны измениться изнутри, они должны переосмыслить себя. Эти два общества, которые радикально и быстро изменились за последние годы, должны иметь смелость переосмыслить себя. Это будет непросто, потому что и та и другая среда очень неоднородны внутри себя, они многогранны. Оба общества должны открыть новый горизонт ценностей, потому что защита от врага не может быть единственным социально связующим звеном. Если они этого не сделают, то поставят под угрозу свое будущее. Конечно, во всем мире дела обстоят не лучшим образом, во многих странах мы видим раздробленность интересов, рост социального эгоизма, безумия власти и угнетения, которые порождают конфликты. Это определенно не помогает. Вы можете даже обвинить меня в ангажированности, но в противовес этому я сегодня слышу только голос Папы Франциска.

– В этом смысле Патриарх выполняет также политическую роль, поддерживая взаимоотношения с институтами обеих сторон.

– Это зависит от того, что вы подразумеваете под политической ролью. Церковь не играет посреднической роли, это не входит в ее функции и компетенции. Скорее, Церковь может сыграть вспомогательную роль. Содействовать диалогу и взаимному признанию. И мы делаем это прежде всего в обществе, а также между институтами как проявлениями общества.

Источник (ит.): L’Osservatore Romano, anno CLXIV n. 93 (24 aprile 2024)

Перевод: Анастасия Бозио

Фото: ANSA