Автор: Существуют разные мнения, причащаться ли за каждой Мессой или Литургией, или же мы недостойны этого. Лариса Беляева предлагает вспомнить историю возникновения Евхаристии и что говорит об этом наша Церковь, чтобы разобраться в этом вопросе.
Для Католической Церкви Евхаристия – это воспоминание Пасхи Христовой, актуализация и сакраментальное приношение Его единой Жертвы в Литургии Церкви, которая есть Его Тело. Жертва Христа и Жертва Евхаристии – это единое жертвоприношение. Евхаристия является таинством, источником и вершиной всей христианской жизни.
В Евхаристии та же самая Жертва, которую Иисус только один раз совершил на Кресте, совершается на каждой Мессе. Согласно Катехизису Католической церкви: «Наш Спаситель на Тайной Вечере, в ночь, в которую Он был предан, установил Евхаристическую Жертву Своего Тела и Своей Крови, чтобы непрерывно увековечивать, доколе Он придет, Свою Жертву на Кресте, и поэтому завещал Своей возлюбленной Невесте, Церкви, воспоминание о смерти Своей и Воскресении: таинство благочестия, знамение единства, союз любви, пасхальную трапезу, на которой Христос вкушается, душа преисполняется благодатью и подается нам залог грядущей славы».
Это Таинство, установленное Господом, совершалось Его учениками и последующими поколениями верных, как воспоминание о Господе, Его жизни, смерти и Воскресении. Так было заповедано самим Господом — претворять хлеб и вино в Его Тело и Кровь и причащаться этих Святых Тайн. И первые христиане соблюдали эту заповедь, собираясь в первый день недели для «преломления хлеба».
Из Деяний Святых Апостолов можно сделать вывод, что это была трапеза с чтением Священного Писания, псалмопением, молитвой и проповедью. Так как апостолы вышли из иудейской среды, и Тайная вечеря была совершена в форме древнееврейской пасхальной вечери, то и Евхаристия была, скорее всего, похожа на нее. Эта вечеря могла быть довольно длительной и продолжаться до утра. Вот как в середине II в. описывает такую трапезу Иустин Философ: «После того, как омоется таким образом уверовавший (то есть после Крещения), мы ведем его к так называемым братьям в общее собрание для того, чтобы со всем усердием совершить общие молитвы как о себе, так и о просвещенном и о всех других повсюду находящихся… По окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием. Потом к предстоятелю братий приносится хлеб и чаша воды и вина: он, взявши это, воссылает именем Сына и Святого Духа хвалу Отцу всего и подобно совершает благодарение… Весь присутствующий народ отвечает: «Аминь»… После благодарения предстоятеля и возглашения всего народа… диаконы дают каждому из присутствующих приобщиться хлеба, над которым совершено благодарение, и вина с водой, и относят к тем, которые отсутствуют. Пища эта называется у нас Евхаристией (благодарением), и никому другому не позволяется участвовать в ней, как только тому, кто верует в истину учения нашего и омылся омовением во оставление грехов… Ибо мы принимаем это не так, как обыкновенный хлеб или обыкновенное питье… пища эта, над которой совершено благодарение… есть, как мы научены, Плоть и Кровь того воплотившегося Иисуса».
Исследователи отмечают, что в древней Церкви в каждой общине могло быть свое чинопоследование Евхаристии, и молитва в ней довольно долго оставалась импровизацией предстоятеля собрания. В Правилах 12 апостолов (гл. 9 и 10) они приводятся в таком виде: «А что касается до Евхаристии, то благодарите следующим образом.Сперва относительно чаши: «Благодарим Тебя, Отец наш, за святой виноград Давида, Отрока Твоего, который (виноград) Ты явил нам чрез Иисуса Отрока Твоего. Тебе слава во веки!».
А относительно преломляемого хлеба: «Благодарим Тебя, Отец наш, за жизнь и ведение, которые Ты явил нам чрез Иисуса Отрока Твоего. Тебе слава во веки! Как сей преломляемый хлеб был рассеян (в зернах) на холмах и соединен воедино, так да будет соединена Твоя Церковь от концов земли в Твое Царство, потому что Твоя есть слава и сила чрез Иисуса Христа во веки».
После же насыщения благодарите так: «Благодарим Тебя, Отец Святой, за Твое святое имя, которое Ты вселил в сердцах наших, и за ведение, и веру, и бессмертие, которые Ты явил нам чрез Иисуса Отрока Твоего. Тебе слава во веки! Ты, Владыка Вседержитель, сотворил все ради имени Твоего; пищу же и питие Ты дал людям в наслаждение, дабы они возблагодарили Тебя; а нам милостиво даруй духовную пищу и питие и жизнь вечную чрез Отрока Твоего. Прежде всего благодарим Тебя, потому что Ты всемогущ. Тебе слава во веки! Помяни, Господи, Церковь Твою, избавь ее от всякого зла и сделай совершенной ее в любви Твоей и собери ее, освященную, от четырех ветров в Царство Твое, которое Ты уготовал ей, потому что Твоя есть сила и слава во веки! Да придет благодать и прейдет сей мир! Осанна Сыну Давидову! Если кто свят, – да приступит сюда; а если нет, – пусть покается. Маранафа! Аминь».
Однако, несмотря на различия, которые могли быть в разных общинах, нетрудно заметить, что есть одно важное свойство, которое очень ярко проявлялось в Евхаристии ранних христиан: это ее соборность. Она проявлялась и в совместной молитве, и принесении членами христианской общины хлеба и вина для совершения Таинства, и в обязательном причащении всех присутствующих на трапезе. На это причащение всех участников молитвенного собрания обращает внимание документ «Об участии верных в Евхаристии», которым мы руководствуемся, когда хотим причаститься: «Все члены местной общины участвовали в еженедельной Евхаристии и причащались, а отказ от участия в евхаристическом общении без достаточных к тому оснований подвергался порицанию… Первохристианская практика причащения за каждой Божественной Литургией остается идеалом и в настоящее время, являясь частью Предания Церкви».
В то же время существовала практика самопричащения. Она заключалась в том, что Святые Дары могли храниться у христиан дома, и они могли причаститься Тела и Крови Христовых в любое время без участия в общей трапезе. Эта практика потом сохранялась у монахов, но самопричащение скорее допускалось по крайней необходимости, когда не было возможности причаститься со своей общиной. Можно сравнить эту ситуацию с современной практикой: тогда не все причастники присутствовали в евхаристическом собрании, сейчас же не все участники Литургии приступают к Чаше.
Древняя церковь также предъявляла ряд требований к причастникам, и эти требования сохраняются по сей день. Это примирение со всеми и принятие Крещения. О необходимости определенной меры воздержания пишет уже апостол Павел в своем первом послании к Коринфянам (11:20-22, 33-34): «…вы собираетесь, так, что это не значит вкушать вечерю Господню; ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается. Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Или пренебрегаете церковь Божию и унижаете неимущих? Что сказать вам? похвалить ли вас за это? Не похвалю… Посему, братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите. А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение».
По сути, это зарождение Евхаристического поста, так как изначально общая трапеза предшествововала Евхаристии, а позже стало происходить наоборот, Евхаристия стала предшествовать общей трапезе.
Итак, для первых христиан не стоял вопрос «как часто можно (или нужно) причащаться?». Можно сказать, что христианин всегда был готов к Причастию. Этот вопрос встал позже, когда закончилась эпоха мученичества, и настал период охлаждения христиан. Святой Василий Великий в послании к Кесарии, жене патриция, написанном примерно в 372 году, свидетельствует о практике причащения 4 раза в неделю и одобряет ежедневное причащение. Однако пройдет немногим более 30 лет, и святой Иоанн Златоуст с горечью будет отмечать, что многие христиане причащаются за год один-два раза (Толкования на Послание к Евреям, Беседа 17).
IV век, конечно, принёс с собой изменения в практике, потому что Церковь приняла в своё лоно множество вчерашних язычников, для которых принадлежность к христианству очень часто представляла собой какое-то выражение лояльности к власти. Или, может быть, это принятие христианства способствовало продвижению и карьерному росту и так далее. И поэтому мы видим, что уже в проповедях отцов IV века и у святого Иоанна Златоуста, и у западных авторов неоднократны сетования на то, что верующие на Литургию приходят, но не причащаются. И поэтому возникают определённые правила, которые грозят отлучением тем, кто в воскресенье не приходит в храм, и, соответственно, не причащается. Известное девятое апостольское правило говорит о том, что те, кто приходит лишь на Литургию оглашенных, а затем не остаются до конца на Литургии и не причащаются, также подвергаются церковным прещениям.
Но, по большому счёту, все эти правила уже не могли изменить ситуацию, и мы видим постепенное снижение частоты причащения с соответствующим увеличением каких-то внешних требований для того, чтобы человек мог достойно приступить к этому Таинству. То есть возникает пост, возникают определённые молитвенные правила, возникает, может быть, какая-то более или менее институционально фиксированная, необходимая исповедь и так далее.
Таким образом, на исходе античности и в раннее Средневековье постепенно снижался массовый евхаристический энтузиазм. Неспособность верующего быть достойным выступила на первый план. Развилась идея, что за безмерный и безвозмездный дар, подаваемый Богом в Евхаристии, верующий может (и должен) каким-то образом заплатить. К евхаристическому посту добавлялись многочисленные другие практики духовной и телесной подготовки (молитвы, воздержание и т.д.).
Тем не менее, среди христиан присутствовало стремление к частому причащения. Существует мнение, что так и возникла Литургия Преждеосвященных Даров, как самостоятельная соборная служба, исходящая из потребности христиан в частом причащении в любое время, включая время Великого поста. Этот тезис выдвигает известный литургист архимандрит Роберт Тафт, в своей работе «Двойная традиция Литургии Преждеосвященных Даров».
Многие выдающиеся святые и деятели Церкви поощряли частое причащение мирян (Теодульф Орлеанский, Амаларий Мецский, Бурхард Вормсский, святые Мария из Уаньи и Юлиана Льежская, а также святой Франциск Ассизский и его последователи).
В наши дни Католическая Церковь также поощряет верующих к частому Причастию, принимать Святую Евхаристию в воскресные и праздничные дни или еще чаще, даже каждый день. Каноническое право обязывает участвовать в Божественной Литургии во все воскресенья и предписанные праздники, и Католическая Церковь, в последнее время все глубже сознавая, что «участие» без Причастия представляет собой в известной мере нонсенс, напоминает верующим, что «определенно лучше всего, чтобы все участвующие в совершении Святой Мессы с необходимым расположением принимали Причастие».
Католическая Церковь учит, что всякий крещеный католик, которому не запрещает того церковное право, должен допускаться до Причастия, то есть речь идет обо всех, кто приступает к нему сознательным образом, обладает должным расположением и кому законом не запрещено приступать к Таинствам.
Разберем молитвы ко Причастию, существующие в латинском и византийском обряде.
Молитвы святого Амвросия Медиоланского и святого Фомы Аквинского ясно говорят о недостоинстве человека («запятнал сердце и тело», «не охранял ум и язык»; «приступаю, как немощный к врачу жизни, нечистый к источнику милосердия, слепой к сиянию вечного света, как бедный и нищий к Господу неба и земли»), но при этом однозначно утверждают, что Милосердие Божие превыше, что достаточно сожаления и желания соединиться со Христом («я раскаиваюсь в своих грехах и жажду исправить содеянное мною», «уповаю на Твое безмерное милосердие»; «исцели немощь мою», «омой нечистоту мою», «просвети меня», «обогати меня», «одень меня»), и что Господь, из Любви к нам, делает нас достойными («да станет оно (Причастие) достойным средством к совершению дел Тебе угодных»; «дай мне созерцать в вечности явленный лик Твоего Возлюбленного Сына»).
Многие молитвы из византийского обряда напоминают нам тексты из Священного Писания о грешных и отверженных, но принятых Христом после покаяния. Например, молитва святого Василия Великого: «прими же и меня, как блудницу, как разбойника, как мытаря и как блудного сына»; молитва святого Иоанна Златоуста: «как Ты не отказался войти и вкусить вечерю с грешниками в доме Симона прокаженного, так соблаговоли войти и в дом смиренной моей души, прокаженной и грешной»; молитва преподобного Иоанна Дамаскина: «Ты, Христе Боже, мытаря оправдавший, и хананеянку помиловавший, и разбойнику врата рая открывший, открой и мне человеколюбивое сердце Твое и прими меня, приходящего и прикасающегося к Тебе, как блудницу и кровоточивую: ведь одна, края одежды Твоей коснувшись, легко получила исцеление; другая же, обняв пречистые Твои ноги, прощение грехов приобрела». То есть, утверждается та же мысль, что Христос сделает нас достойными, какими бы мы ни были. Нужно только наше искреннее стремление.
В византийском обряде представляет интерес следующий текст ко причащению: «В светлый сонм святых Твоих как войду я, недостойный? Ведь если осмелюсь войти с ними в брачный чертог, – одежда меня обличает, ибо не в такой идут на вечерю, и связанный, изгнан буду ангелами. Очисти, Господи, скверну души моей и спаси меня, как Человеколюбец». Напоминание о евангельской притче о званых на пир. Здесь следует вспомнить, что на Востоке в те времена приглашенным на пир хозяева дома давали чистую одежду для праздника, нужно было только принять ее. Так и Любовь и Милосердие Господа, которые нужно только принять, что Господь приглашает и ждет нас на вечерю за каждой Мессой и чистую одежду для вечери даст, то есть, сделает нас достойными, если мы примем Его приглашение.
В обоих обрядах тексты ко причащению заканчиваются молитвой: «Вечери Твоей тайной», где приводится пример благоразумного разбойника, фактически в самый последний момент воззвавшего с покаянием и надеждой ко Христу, что в очередной раз подчеркивает глубину и безмерность Любви Бога, что одного нашего слова достаточно бывает, чтобы быть призванными на вечерю Господню.
И на каждой Мессе, если встает вопрос: «Как посмею пойти к Чаше, со своими слабостями, страстями и грехами?», возникает и встречный вопрос: «А как посмею не пойти?» Отвергнуть приглашение Христа, Который зовет и ждет, каждого из нас лично. Во власти Которого омыть и очистить нас. И, может быть, в таком случае – не пойти будет еще более тяжким грехом, чем пойти, осознавая свои проступки и ошибки, быть может, стыдясь их и помня о своей малости перед Господом?
«Никто не достоин» – да, но выбор за нами, и в наших силах воплотить в жизнь евхаристическую молитву из обоих обрядов: «Воистину достойно и праведно служить Тебе».
