Автор: Все мы время от времени сталкиваемся с ситуацией «что-то меня Гондурас беспокоит»: так бывает и с окружающими, и с каждым из нас. Если речь заходит о Католической Церкви, то таким «гондурасом» регулярно выступает целибат, который почему-то в первую очередь и более всего заботит не мужчин и не девушек, а дам среднего и старше возраста. Но это пример вполне анекдотичный. Другие же «гондурасы» вызывают куда более горячий отклик и одновременно представляются куда более опасными, ярко свидетельствуя о состоянии общества и о его возможном будущем.
Так, в последнее время в социальных сетях вроде «Одноклассников» регулярно появляются темы из разряда: «Друзья! Поддержим Павла Астахова, за введение смертной казни для тех, кто избивает и насилует наших детей!». Массовая реакция – автоматическая поддержка. И беда тут не только в готовности поддержать смертную казнь, в отсутствии отношения к жизни как к дару Творца, который человек забрать не вправе. И даже не в удивительном и парадоксальном желании сограждан, в принципе не доверяющих полиции и суду (именно о таком отношении говорят многие соцопросы), неожиданно позволить им решать вопросы жизни и смерти. Вот реальные примеры реакции на этот «вброс»: «смерть педофилам – желательно мучительная и медленная», «я бы ввела смертную казнь принародно, или конями разорвать, или на дыбу», «резать нужно на пятаки, и медленно, и ещё публично», «душила бы своими руками и расстреливала в упор», «пусть умирают голодной и холодной смертью или животным скармливать, хоть какая-то польза», «а я вообще за четвертование, чтобы мучился и боялся, пока не сдох», «поймала, изувечила, на куски бы порвала»… Понимаете, что происходит? У этих людей ничего не случилось, их дети живы и здоровы, им даже не показали леденящую душу историю, никто не привёл никаких статистических данных, доказывающих, что эта проблема сколько-нибудь обострилась… Но люди завелись с пол оборота – как же, речь о святом – о детях! – и на ровном фактически месте, спровоцированные одной фразой, всерьёз говорят о казнях и пытках, о собственном в них участии в качестве зрителей или исполнителей. Они уже сами мечтают о жестокости и убийствах, они поддались злу, они находятся на том самом пути, по поводу которого негодуют.
Происходящее похоже на нейро-лингвистическое программирование: без реальных примеров или статистических выкладок тема регулярно предлагается к обсуждению, и в результате вырабатывается автоматическая реакция: слово «педофил» равнозначно команде «фас!». Люди видят на картинке утыканное десятками ножей тело с подписью «педофил», и понеслась… Дьявольская ловушка сработала и захлопнулась. Подойди к ним в этот момент тот самый любимый, но реальный ребёнок – вполне вероятно, что под горячую руку нарвётся на какую-нибудь резкость или грубость, потому что невозможно моментально перестроиться с ненависти на любовь. Я не знаю, кто и зачем вбрасывает подобные провокационные темы (хотя конечный «выгодоприобретатель» – враг рода человеческого – бесспорен), но эффект очевиден.
Собственно, мы сейчас говорим о «различении духов», которое оказывается темой вовсе не сугубо монашеской, а очень даже актуальной «в мире сем». Каждый из нас регулярно попадается в эту ловушку: возбуждённый каким-нибудь праведным гневом, становится резок, раздражителен, нетерпим. Мне кажется, самое опасное тут – стать «профессиональным» борцом за правду, справедливость, благочестие, честные выборы, тридентскую Мессу, однополый брак… Такой «борец», во-первых, теряет ощущение сложности, глубины, непредсказуемости и разнообразия жизни, становится плоским, одномерным, замыкается в суживающейся спирали одних и тех же тем, рассказов, анекдотов… А во-вторых, готов силой (а иногда и ложью) заставить других быть такими, как ему кажется правильным, забывая о том, что любое изменение может быть только внутренним.
Между тем, Новый Завет предлагает нам яркий образец «различения духов» злобы и любви на примере одного и того же человека. Именно таким «борцом за правду», как сегодняшние «православные» активисты вроде К. Фролова и Дм. Цорионова, уверенные, что лучше всех знают волю Божью, был юный Савл, «дыша угрозами и убийством» на оскорбивших его религиозные чувства отступников от единобожия. И как же меняет он не только взгляды, но и образ действий после встречи с Назореем на дороге в Дамаск! Странствования ради исполнения воли Божьей продолжаются и расширяются, но теперь угрозы и одобрение убийств сменяются проповедью, убеждением, учением, терпением, стремлением для каждого найти понятные ему аргументы («для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых»): с иудеями он говорит как «фарисей из фарисеев, воспитанный при ногах Гамалиила», с язычниками – как римский гражданин, обращаясь к философии и праву. И всё это – при подчёркнутом бессребренничестве. Но наши первоначальные, инстинктивные реакции чаще всего остаются «ветхозаветными»: гнев, желание мести врагам, «око за око и зуб за зуб». А дотянуться, дорасти до Нового Завета не в чтении Писания, а в собственной жизни, очень непросто.
Мне кажется, совсем не случайно, что ситуации, которые нас легче и надёжней всего провоцируют на гнев, раздражение, ярость, касаются вещей, которые нас напрямую не затрагивают и от наших действий не зависят. «Выгодоприобретатель» попадает сразу в две цели дуплетом: мы поддаёмся злобе и уходим от реальных проблем нашей жизни, тратим время, силы и эмоции на пустоту и обман. Более того, многие позволяют собой просто и легко манипулировать, как во время какой-нибудь «охоты на ведьм», не различая реальные проблемы своей жизни и жизни страны от кем-то вброшенных отвлекающих тем.
В то же время в нашей жизни встречается масса ситуаций, когда действительно от нас что-то зависит, и это «что-то» меняет наш мир к лучшему. Извиниться или хотя бы промолчать, а не огрызнуться в метро. (Трудно, особенно если отвлекли от молитвы… Но пока наша спонтанная реакция не станет такой – признаемся сами себе, что мы остаёмся христианами только по самоназванию.) Не выбросить окурок, превращая свой город в большую сплошную помойку – я уверен, что в этом тоже сказывается наше отношение к Божьему миру. Не уговаривать себя: «от нас ничего не зависит, всё равно посчитают, как хотят», а пойти и проголосовать на выборах, понимая, что это тоже: «кесарю – кесарево», а иначе любые жалобы на власть заведомо нечестны. Сдать кровь, подарив кому-то хотя бы надежду на жизнь. Не пройти мимо просящих подаяния, а, если проскочил на автопилоте, остановиться и вернуться (как горько, хлёстко и современно перевёл 66-й сонет Шекспира светлой памяти Юлий Анатольевич Шрейдер: «Пора кончать. Мне этот свет постыл. Здесь милостыню нищим не дают…»). Навестить больного. И далее по Матфею, Марку, Луке, Иоанну.
