Симфония в церковном пении, как согласие или созвучие

“До, ре, ми, фа, соль, ля, си” – названия нот знакомы каждому из нас, и не только музыкантам. Откуда они появились? Благодаря монаху-бенедиктинцу и музыканту Гвидо д’Ареццо, жившему в X-XI веках.

В то время система музыкального образования основывалась на невменной нотации, то есть над словесным текстом помещались знаки (невмы), напоминающие певцу о направлении движения мелодии. С одной стороны, это было очень наглядно. Однако точная высота звуков не фиксировалась, возникали трудности в расшифровке записей напевов, и певцы были вынуждены заучивать все песнопения наизусть. К тому же единой нотации не было из-за многочисленных местных разновидностей невменного письма. В итоге, больше времени тратилось на распевки, чем на молитву.

Преподаватель музыки Гвидо д’Ареццо осуществил реформу нотной записи (ввел существующую сейчас линейную нотацию) и основал сольмизацию – прообраз современного сольфеджио.

Для того, чтобы учащимся было легче заучивать тона и полутона в гамме, он использовал гимн святому Иоанну Крестителю, в котором каждый стих начинался ступенью выше предыдущего:

UT queant laxis
REsonare fibris
MIra gestorum
FAmuli tuorum,
SOLve polluti
LAbii reatum,
Sancte Ioannes.

Постоянное указание на первые слоги стихов придало им значение названий звуков или, скорее, ступеней и интервалов. Это и были наши 7 нот гаммы.

Запись, заучивание и исполнение стали проще, и музыка, в первую очередь церковная, получила новые и богатейшие возможности для своего развития, в том числе, и развития церковной полифонии (многоголосия). О ней и хотелось бы поговорить.

Вспомним, что в христианской церкви пение использовалось с апостольских времен, освященное примером Христа, Который после Тайной Вечери воспел со Своими учениками. Апостол Павел предписывал вразумлять друг друга псалмами, гимнами и песнями духовными, подразумевая пение именно при общественном богослужении, а не частное.

Итак, христианские песнопения бывают трех видов:

1) псалмы (то есть псалмы Давида, широко распространенные, как в латинском, так и в византийском обрядах);

2) гимны (гимны ветхозаветных отцов, песни пророков, песнь Богородицы, молитва Симеона Богоприимца, молитва Захарии, а также раннехристианские творения отцов и учителей Церкви, например, “Тебя, Бога, хвалим”);

3) песни духовные (песни, написанные самими христианами по вдохновению духа благодати, призванные прославлять Бога и святых Его более выразительно, точно и многообразно).

Церковь, как католическая, так и православная, с особенной силой старалась развивать последний вид песнопений. Это значит, что церковное музыкальное творчество должно продолжать жить и давать новые плоды.

Однако, в силу разных традиций, богослужебная музыка на Востоке и на Западе развивалась по-разному.

На Западе, в латинском обряде в частности, до IX века была монодия (одноголосие), после начало развиваться многоголосие, а с XI века в Центральной Европе постепенно распространился орган. Так в церковь пришло инструментальное сопровождение, причем строго регламентированное. Звучание органа придавало торжественность и выразительность богослужениям. Позже в церковь были допущены струнные инструменты. Орган сначала поддерживал хоровое пение, но со временем стал звучать и самостоятельно, чередуясь с хором.
То есть инструментальная музыка жила и развивалась в латинском обряде и достигла своего расцвета в эпоху барокко (XVIII век). При этом сохранялось и традиционное церковное пение без аккомпанемента (а-капелла).

Что касается Востока, хотя орган и был издавна известен в Византии и на Запад пришел с Востока (около 757 г. император Константин Копроним прислал в дар франкскому императору Пипину Короткому орган); византийцами он использовался, в силу традиций, только на светских празднествах и никогда не звучал на церковных службах.

Русская Православная Церковь, относящаяся к византийскому обряду, также использует в качестве основного музыкального инструмента человеческий голос.

В 1917 году на Поместном Соборе РПЦ выдвигалось предложение использовать фисгармонию на приходских службах, но принято оно не было. Объяснялось это тем, что богослужение Православной Церкви не было приспособлено к музыкальному сопровождению.

При этом как таковых запретов на использование музыкальных инструментов в византийском обряде нет, так как восточные Церкви использовали и используют колокола, колокольчики и била, состоящие из металлических обручей и висячих деревянных досок. Кроме того, в Кипрской Православной Церкви, а также в некоторых Греко-католических Церквях (например, в Сербии, Чехии, Румынии) за богослужениями звучат музыкальные инструменты, главным образом, орган.

Использование в византийском обряде человеческого голоса в качестве основного музыкального инструмента в сочетании с развитием полифонической музыки привело к появлению партеса, то есть многоголосного пения а-капелла.

Партес требует от исполнителей высокого уровня, а также наличия гармонического слуха (умения слышать интервалы и воспринимать музыкальное произведение как единое целое, а не только слышать свою партию).

Каков же человеческий голос, как музыкальный инструмент? И насколько он идеален?

С одной стороны, человеческий голос из всех музыкальных инструментов самый несовершенный. Музыканты знают: мы всегда проверяем себя по инструменту, а если приходится разучивать какое-то произведение только с человеческого голоса, не используя фортепиано, это всегда будет неточное воспроизведение, так называемое “приблизительное” пение.

Если несколько человек будут петь в один голос, да еще и а-капелла, то чистого звучания не получится, будут малые секунды либо четверти тона между голосами, если только мы не имеем дела с высокопрофессиональными певцами.

Если кто-то поет один а-капелла, то воспроизведение тоже не будет совсем точным, человеческому голосу свойственно занижать.

Однако и музыкальные инструменты не дают абсолютно точного звучания, например, фортепиано и орган звучат по-разному, звук немного отличается окраской и высотой, из-за обертонов.

При всем этом, исполняя полифоническое произведение а-капелла, певцы могут поддержать друг друга, опереться друг на друга, слушая друг друга. И в итоге мы получим чистое звучание, как говорится, “согласное пение”.

Так и все мы, христиане, члены Церкви, члены Тела Христова, мы все разные и мы все далеки от совершенства.

Но если мы “единым сердцем и едиными устами”, каждый на совесть выполняя свою задачу и будучи внимательными друг к другу, будем трудиться ради общего дела служения Богу и ближним, разве мы не приблизимся тогда к совершенству и не достигнем симфонии (согласия или даже, скорее, созвучия) в подлинном ее смысле, напоминающем о Единстве Святой Троицы? И разве не кроется единство в нашем многообразии?

Лариса Беляева

Фото: Pinterest

Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии