10 художественных книг о католиках, которые стоит прочитать

Иногда из художественной литературы мы можем почерпнуть не меньше пищи для нашей духовной жизни, чем из богословских трактатов и благочестивых размышлений святых. При этом важно помнить, что беллетристика – это не Катехизис, и что выдумка даже самого замечательного и самого верующего автора не может быть источником истины и не может спорить с многовековым опытом Церкви в области моральных суждений. Из беллетристики мы черпаем материал для размышлений, но не моральный императив, не исторические факты, которым следует доверять. Об этом важно помнить, когда мы читаем художественную литературу, даже если её герои – священники, а сюжет разворачивается в стенах церкви.

Я хочу предложить вашему вниманию список из десяти художественных произведений, главные герои которых – католики: священники, монашествующие и миряне, праведники и грешники, из разных стран и разных времён, каждый – со своей уникальной историей отношений с Богом. Каждая из этих книг в своё время стала предметом долгих обсуждений со знакомыми католиками, а так же со священниками. В этом списке есть и спорные книги, но я хотела бы отстоять право на прочтение каждой из них. Небольшие цитаты дадут вам общее представление о каждом произведении.

1. «Возвращение в Брайдсхед», Ивлин Во, 1944

История взаимоотношений художника и атеиста Чарльза Райдера с семьей британских аристократов-католиков, взаимоотношений, растянувшихся на долгие годы и странным образом связавших его с их родовым поместьем Брайдсхед. На первый взгляд, эта семья может показаться нам эксцентричной: отец семейства лорд Марчмейн живёт в Италии со своей новой возлюбленной, его жена леди Марчмейн управляет поместьем и неустанно бдит нравственность своих детей. В свою очередь, лорд Себастьян Флайт и леди Джулия Флайт переживают бунт молодости, Джулия – в большей степени внутренний, Себастьян – прорастающий наружу. Он всеми силами стремится вырваться из-под опеки матери, которая вновь и вновь повторяет ему, взрослому мужчине, что он должен быть хорошим мальчиком, чтобы не расстраивать её и Господа. То, как вера влияет на жизнь этих людей, мы наблюдаем со стороны вместе с Чарльзом. И хотя в какие-то минуты, наблюдая за трагической судьбой Себастьяна и Джулии, мы вместе с Чарльзом можем сказать, что это тоталитарная и одержимая верой леди Марчмейн уничтожила своих детей, давайте посмотрим на факты. Лорд Марчмейн, спустя десятки лет, тяжело больной, возвращается в Брайдсхед умирать и даже примиряется с Церковью, раскаявшись перед смертью в своих грехах. Леди Джулия, хоть и уходит от мужа, не может остаться с Чарльзом, потому что он не понимает её веры, её глубинного стержня, – они говорят на разных языках. Джулия вдруг понимает, что вера важна для неё не потому, что так сказала её мать, а потому что эта жажда есть в глубине её самой. Где мы находим Себастьяна в конце книги? Отшельником, помогающим в качестве привратника в больнице при монастыре, – вот как он распорядился свободой, которую получил. Но что их вера изменила в самом Чарльзе Райдере? Каждый ответит на этот вопрос сам, прочитав эту книгу.

Часто, едва ли не каждый день с начала нашего знакомства какое-нибудь случайное слово в разговоре напоминало мне, что Себастьян — католик, но я относился к этому, как к чудачеству вроде его плюшевого мишки. Мы не говорили о религии, но однажды в Брайдсхеде, на второй неделе моего там пребывания, когда мы сидели на террасе после ухода отца Фиппса и просматривали воскресные газеты, Себастьян вдруг удивил меня, со вздохом сказав:

— О господи, как трудно быть католиком.

— Разве это для вас имеет значение?

— Конечно. Постоянно.

2. «Поющие в терновнике», Колин Маккалоу, 1977

Долгоиграющая сага, описывающая жизнь семьи Клири, управляющей крупным австралийским поместьем, их путь от бедности к богатству, их радости и потери. И конечно, историю любви их младшей дочери Мэгги к отцу Ральфу де Брикассару, историю, длиной в целую жизнь. Именно в связи с этой историей некоторые католики называют книгу Колин Маккалоу вредной, порочащей нравственность служителя Церкви. Но, опять же, давайте обратимся к фактам. Разве не был отец Ральф хорошим священником? Разве не отказался он от любви к Мэгги, которую, да, пронёс через всю свою жизнь, ради служения Церкви? И даже сама Мэгги в какой-то момент  признаёт, что они украли то, что он отдал Богу в своём обете и что этот грех вопиет о возмездии. Жизнь обоих этих героев наполнена страданием, страданием, по-своему ведущим каждого из них к Богу. Поэтому для меня крайне странно слышать высказывания о том, что этот роман – о безнравственном священнике, о безнравственной женщине… Этот роман – о двух верующих людях, совершивших ошибку, за которую они оба так или иначе расплачивались до конца своих дней. И о священнике, чьей первой и последней любовью была Церковь.

Архиепископ поднялся с кресла, подошел и преклонил колена рядом с другом, рядом с этим красавцем, которого он полюбил, как мало что любил, кроме Господа Бога и церкви — любовь к Богу и церкви для него была едина и нераздельна.

— Вы не оставите свой пост, Ральф, вы и сами хорошо это знаете. Вы принадлежите святой церкви, всегда ей принадлежали и всегда будете ей принадлежать. Это — истинное ваше призвание. Помолимся же вместе, и отныне до конца жизни я стану молиться и за вашу розу. Господь ниспосылает нам многие скорби и страдания на нашем пути к жизни вечной. И мы — я так же, как и вы — должны учиться смиренно их переносить.

3. «Имя розы», Умберто Эко, 1980

Многослойный интеллектуальный роман с детективным сюжетом, в центре которого – серия убийств в бенедиктинском монастыре. Расследование ведёт францисканец, Вильгельм Баскервильский, выдающийся учёный. Надо сразу сказать, что детективный сюжет и кипящие в монастыре страсти выдуманы Умберто Эко как канва, на которой распускаются цветы его философских и культурологических рассуждений, которые есть подлинная цель написания этого романа. Спор с “Поэтикой” Аристотеля, многочисленные рассуждения о природе и назначении литературы, исследование средневекового самосознания и, конечно, спор о бедности Христа. Без видения этих пластов “Имя розы” превращается в банальный средневековый детектив, описывающий страсти, кипящие в закрытом монастыре: заговоры, предательства, ненависть и подлость. Упаси Бог читателя забыть о том, что это беллетристика, и что написана она вовсе не ради детективного сюжета.

Рядом с Беренгаром молился Малахия: мрачный, насупленный, непроницаемый. Рядом с Малахией выделялось столь же непроницаемое лицо слепого Хорхе. Напротив того, отличался нервностью весь вид Бенция Упсальского, ученого-риторика, виденного нами вчера в скриптории, и мы перехватили пронзительные взгляды, которые он время от времени бросал на Малахию. «Бенций взволнован, Беренгар напуган, — подытожил Вильгельм. — Допрашивать надо немедленно.

4. «Нарцисс и Златоуст», Герман Гессе, 1930

Умелая стилизация под средневековый роман, представляющая собой философское размышление над двумя путями познания: эмоциональным и рационалистическим. В центре повествования – история жизни двух мужчин, чья дружба началась в юности, во время послушничества в монастыре, и, пусть их дальнейшие пути радикально разошлись, они не утратили гармоничности их взаимоотношений. Тем, кто собирается прочесть эту книгу, я советовала бы заведомо отказаться от оценочных суждений, как отказывается от них сам автор, и просто наблюдать. Нарцисс познаёт Бога в монастыре, в посте и молитве, в научных трудах, используя инструменты философии и логики. Златоуст познаёт Бога в Его творении, в природе и людях, в наслаждениях и в боли, в красоте и в страдании. И, несмотря на то, какие разные пути они выбрали, в конце жизни они способны с интересом и уважением отнестись к выбору друг друга и взаимно обогатиться, поделившись этим опытом.

Стоя перед другом и смотря в его решительное лицо,  целеустремленный взгляд, Златоуст окончательно  понял, что теперь  они больше не братья и товарищи, что пути их уже  разошлись. Тот, кто стоял перед ним, не был мечтателем и не ждал  каких-то зовов судьбы: он  был  монахом,  отдал  себя  в  распоряжение твердого порядка и долга, был слугой и солдатом ордена, церкви, духа. Сам же он, сегодня  это стало ясно  ему, не принадлежал  к  этому миру, он был  без родины, его ждала неизвестность. То  же самое  было  когда-то с его матерью. Она оставила дом и хозяйство, мужа и ребенка, общину и порядок, долг и честь и ушла в неизвестное, видимо, там давно и погибла. У нее не было цели, как и у него. Иметь цели, –  это дано  другим,  не  ему. О, как хорошо все  это уже давно видел Нарцисс, как он был прав!

5. «Кожа для барабана», Артуро Перес-Реверте, 1995

Детективный роман, бесконечно далёкий от реалий Церкви, несмотря на то, что главный герой его – католический священник, а действие разворачивается в церковной среде Севильи. Отец Лоренсо Куарт больше похож на солдата, чем на священника, и все же он проходит свой необычный путь подвижничества, ведущий через многие искушения и даже грехопадение к подлинной вере. Сам автор в предисловии пишет о том, что абсолютно все герои и ситуации – плод его фантазии, единственный реальный объект в романе – это Севилья, в которой разворачивается действие. Об этом важно помнить от первой до последней страницы. Тогда вы найдете в этом произведении немало пищи для размышлений и поймёте, почему Артуро Перес-Реверте назвал его словосочетанием, которое встречается нам лишь однажды в тексте.

— Я знаю только одно: когда кончится искушение, кончимся и мы, потому что логика и разум означают конец. Но до тех пор, пока какая-нибудь бедная женщина испытывает потребность опуститься на колени в поисках надежды или утешения, моя церквушка должна существовать. Пусть такие священники, как я, кажутся вам ничтожествами, и пусть даже это правда, но все же мы нужны… Мы — старая, латаная-перелатаная кожа того барабана, что все еще разносит по свету гром славы Божией. И только сумасшедший способен позавидовать подобной тайне. Мы знаем… Мы знаем того ангела, в руках у которого находится ключ от бездны.

6. «Молчание», Сюсаку Эндо, 1966

Роман о португальских миссионерах, проповедовавших в Японии начала XVII века, раскрывающий всю трагичность периода христианизации Японии и все ужасы гонений на христиан. Несмотря на то, что герои его вымышленные, Сюсаку Эндо опирался на исторические данные об этом периоде. Тем не менее, этот роман не может быть достоверным историческим источником – он может только служить для нас вдохновляющим и укрепляющим примером мученичества за веру и заставить нас задуматься: а на что готовы мы, ради проповеди Слова Божия?

Наступила ночь. Красное пламя костра, у которого грелись стражники, смутно виднелось из нашей хижины. А на морском берегу толпились жители Томоги, тщетно вглядываясь в окутанное тьмой море. И небо, и море тонули во мраке, так что не видно было ни Мокити, ни Итидзо. Невозможно было разглядеть даже, живы они или уже мертвы. Плача, мы беззвучно молились. И вдруг все услышали голос – кажется, это был голос Мокити. Чтобы укрепиться духом, он прерывающимся голосом пел христианский гимн:

Мы пойдем, мы придем
В храм параисо,
В дивный храм параисо,
Прекрасный храм…

7. «Князь мира сего», Роберт Бенсон, 1907

Приключенческий роман, написанный католическим священником, представляет собой размышление о том, какими будут последние дни этого мира. Технический прогресс, глобализация, всеобщий мир и… воцарение антихриста. Под каким видом он придёт, и какова будет участь христиан в эти последние страшные дни? Этот роман вполне можно назвать благочестивым размышление священника. Важно только помнить, что открыто нам на этот счет в Писании: “не знаете ни дня, ни часа, когда придёт Сын Человеческий”. Поэтому мы не можем относиться к написанному Бенсому как к точному указанию знамений конца времен. Можем только неустанно бодрствовать, чтобы быть готовыми к этому часу.

Его разум вопрошал в недоумении: почему, почему, почему? Почему Он это допускает? Как это возможно, чтобы Господь не вмешивался, чтобы Отец всего человечества позволил своему любимому творению ополчиться против Него? Что Он хочет этим сказать? Хорошо тем, кто имеет веру, но что с теми бесчисленными миллионами, которые впали в богохульство? Были ли они так же детьми и овцами паствы Его? Для чего была Католическая Церковь, если не для обращения мира? Почему же тогда Всемогущий Бог позволил ей, с одной стороны, истощиться до малой горстки, а миру, с другой стороны, обрести покой без Него?

8. «Дневник сельского священника», Жорж Бернанос, 1936

История провинциального священника, страдающего из-за проблем со здоровьем и всё же самоотверженно пытающегося преобразить жизнь своего прихода и помочь своим прихожанам. Его евангельская простота и кротость не только вызывают сопротивление горожан, но также делают его посмешищем и объектом для издевательств. Бессмертный роман о вечном противостоянии святости и пошлости в этом мире. Постараемся увидеть себя в каждом из горожан – иногда мы, действительно, действуем так.

Привыкнув к отроческим покаяниям моих семинаристов, я до сих пор не могу понять, в результате каких ужасных превращений внутренняя жизнь христианина сводится в его собственной передаче к такой не поддающейся расшифровке схеме… Вряд ли среди людей взрослых многие повинны в том, что кощунствуют на исповеди. Ведь ничего нет легче, как просто не исповедоваться! Нет, тут дело хуже! Происходит медленная кристаллизация ничтожных обманов, уловок, недоговоренностей. Этот панцирь облекает совесть, сохраняя до известной степени ее форму, только и всего. Возникает привычка, и со временем люди наименее тонкие вырабатывают в конце концов свой особый язык, до невероятия отвлеченный. Ничего особенного они не утаивают, но их лукавая искренность похожа на матовое стекло – оно пропускает свет настолько рассеянный, что глаз ничего толком не различает.

9. «Мост короля Людовика Святого», Торнтон Уайлдер, 1927

Роман-размышление о том, что движет человеческими судьбами: Провидение Божие или просто случай. В центре повествования – судьбы пяти разных людей, погибших при обрушении древнейшего моста, носившего имя короля Людовика Святого, а так же монаха-францисканца, брата Юнипера, который стал свидетелем этой трагедии, произошедшей в Лиме (Перу) в 1714 году. Приступая к чтению этой книги, важно понимать, что, хоть Уайлдер и опирается на реальные заметки брата Юнипера, найденные им в библиотеке в Лиме, их содержания недостаточно, чтобы восстановить подлинные исторические факты. Так что роман Уайлдера – это вариация на тему того, как всё могло быть на самом деле, но ни в коем случае не документалистика.

Иногда,  после  целого  дня  исступленных  заклинаний,  в  ней   что-то надламывалось. Природа глуха. Бог безразличен. Человек  бессилен  изменить ход вещей. И тогда она застывала где-нибудь на перекрестке, в голове у нее мутилось от отчаянья, и, прислонясь к стене, она мечтала уйти из  мира,  в котором отсутствует Замысел. Но скоро вера в великое Может Быть подымалась из глубины ее естества, и она  бегом  возвращалась  домой,  чтобы  сменить свечку над кроватью дочери.

10. «Ключи от Царства», Арчибальд Кронин, 1941

История жизни отца Френсиса Чизхолма: от юношества и несчастной любви до миссии в Китае и тихой старости на родине. Автор показывает всю гамму переживаний и сомнений, с которыми герой сталкивается на разных этапах своего жизненного пути, а так же красоту его веры, которая растёт и укрепляется на каждом из этих этапов. Эта книга не нуждается в пояснениях или оправданиях. “Ключи от Царства” – всемирно признанный шедевр христианской литературы.

Если бы он только мог верить, как верил Ансельм, который без всякой внутренней борьбы, легко и улыбчиво принимал все, начиная от Адамова ребра до менее вероятных подробностей о пребывании Ионы во чреве китовом!

Он, Фрэнсис, тоже верил, верил, верил… только вера его не на поверхности, она живет глубоко, в самой глубине души… она живет усилием его любви, чтобы верить, ему надо без передышки работать в своих трущобах, после посещения которых он стряхивает с одежды блох в пустой ванне… но ему никогда не бывает легко верить, никогда… разве только, когда он сидит со своими хворыми и калеками и видит их больные пепельно-серые лица. Жестокость испытания, которому сейчас подвергалась его вера, изнуряла его душу, убивала в нем радость молитвы.

Все перечисленные книги, кроме “Князя мира сего” Роберта Бенсона, можно найти в электронной версии на русском языке. Большинство из них так же были экранизированы, некоторые – неоднократно.

Анастасия Орлова

Подписаться
Уведомить о
guest
4 комментариев
Старые
Новые Популярные
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Ana Kabikova
Ana Kabikova
8 лет назад

А как же Сила и слава Грэма Грина?

Мария Платонова
Мария Платонова
8 лет назад
Ответить на  Ana Kabikova

Поддерживаю. Потрясающее произведение.

Anna Lavrekhina
Anna Lavrekhina
7 лет назад

А где же ‘Маленький мир дона Камилло’?

trackback

[…] англичанин Роберт Хью Бенсон и особенно его роман «Князь мира сего» и Фёдор Михайлович […]